Для коммунальных жильцов определён был вход со двора, через веранду. Коридор узкий. Дверь к двери. Одна распахнулась, девушка в слезах, еле протиснулась, по мне грудями чиркнула. Ну, я и вспыхнул. Хорошо, сосед охладил. Хоттабыч. Историю знал, чуть ли не от сотворения мира. А библиотека! В четыре стены от пола до потолка. Жаль, умер скоро. На похороны попа пригласили. А хозяйка моя, Ильинична, ни с тог, ни с сего, предложила мне покреститься. Тайно, мол, никто не узнает. Я, естественно отказался. За комсомол начал её агитировать. А она скорбно вздохнула и сказала: не бодайся с Богом, сынок, рогатым станешь. Такие дела…
Дед замолчал.
По отрешённому виду надолго.
*Всё началось с Хоттабыча…
Бабушка разоткровенничалась охотнее…
«…Я Михаила сразу приметила.
Разругалась с матерью, бежала топиться. Как жить? Отец бросил, мать запила. Из детсада, когда работала, каждый день супчик, котлетки, булочки приносила. А выгнали за пьянство, из дому стала вещи выносить. Дожила до того, что пальто моё продала. Вот и решила я: Кубань рядом, одно мгновение!.. и больше никаких проблем.
А тут он! Посмотрел – будто душу выманил…
Топиться расхотелось. Подумала: устроюсь ночной няней, на второй курс как-никак перешла, новое пальто, лучше прежнего справлю.
И вообще, может, судьба сжалилась…
А Миша мой, дни идут, на меня только смотрит…
Глаза вроде о любви говорят, да боюсь ошибиться.
Со Стариком Хоттабычем, соседом нашим столетним, похоже, ему интереснее.
Байки его зловредные, книги допотопные… дороже меня.
Обратилась за помощью к Ильиничне, она и подсказала спросить у Ивана Ивановича, подлинного имени Хоттабыча, что к чему?
А он, история ходячая, присоветовал кисет Мише сшить, мол, раньше так девушки казакам в любви объяснялись.
«Иваныч в церковь ходит, не соврёт», почувствовала себя свахой Ильинична и с лёгким сердцем отпорола от бережно хранимой прабабкиной свадебной юбки бархатную оборку шириной с локоть. Разгладив её ладонями, призадумалась: вышить бы что-нибудь, например, инициал, я у Хоттабыча книгу видела, с буквой Е на обложке, не буква, сказка!
Сказано – сделано!
Ради любви Иван Иванович ссудил напрокат издание Истории Екатерины Второй девятнадцатого века.
Ильинична раздобыла мулине цвета золота.
Вместо кисета я сшила походную суму…»
Далее баба Катя призналась, что вышивать по бархату тоже было незнакомое дело.