– Хорошо.
– Ну и хвала Драконам! – обрадовался Харальд. – Ты не обижайся, но не могу я человеку моего возраста выкать. Так сейчас что-нибудь спросить хочешь?
– Да. Харальд, где все? Ведь в замке должно быть больше людей?
– Как ты догадался? – Хозяин Мёнлуса больше не улыбался.
– Стол. Слишком длинный для тех, кто сегодня сидел за ним. Сделан недавно из целой доски. А ведь дерево дорого, и каждое лишнее финге серьезно увеличивает цену.
Харальд сдержанно кивнул.
– Потом – сам замок. Извини, но он выглядит неухоженным. Снаружи видно, что большая часть окон грязные до невозможности, но при этом некоторые прямо сверкают. В комнатах, где сейчас живут люди? Так бывает, когда стараются поддерживать порядок, но сил на все не хватает. Заплатки, как бы аккуратно и любовно ни были они нашиты, все равно заметны. Значит, мало слуг.
– А если здесь живут сплошь бездельники и неряхи, которые работают, только когда над ними стоишь с палкой?
– Я рос в замке, знаю, как в подобных местах любят новизну. Стоит появиться свежему человеку, и на него в течение часа явятся поглазеть все. Любые предлоги измышлять будут, сто нагоняев получат, но примчатся.
– Где все… – повторил Харальд тоскливо, глядя куда-то вбок. – Пойдем, покажу.
Каждый край награжден и проклят по-своему. На востоке теплее, и сюда не добираются кочевники, зато север почти не знает моровых поветрий. Только в книжках читал я о том, свидетельство чему сейчас видел воочию. Черная каменная стела, похожая на вбитый в землю кол. На ней нет имен – их было бы слишком много, – только одна-единственная дата. Год эпидемии. Под памятником в глубокой яме тесно стоят металлические сосуды с пеплом умерших от чумы людей, прах вурдов и простолюдинов вперемешку. Над ними еще один слой пепла: тут не просто растопили снег, как это делают на обычных кладбищах, а сутки палили костер, будто хотели сжечь саму землю. Сверху положили каменные плиты и воздвигли обелиск, вбили глубоко, чтобы пронзить заразу в мерзлой земле, пригвоздить навечно, не дать подняться.
– Все здесь, – сказал Харальд. – Мои родители тоже. Мне не дали с ними попрощаться, даже взглянуть в последний раз не позволили. Зацепили крючьями и поволокли. Сейчас в замке остались те, кто пережил чуму.
– Когда закончилась эпидемия?
– Полтора года назад.