Вдоль состава пронеслась команда:
– «Выгружайсь, поезд дальше не пойдет!»
И опять мы на вокзале, среди мечущейся толпы, пытающейся узнать, как и когда можно уехать. Среди ночи выясняется, что скоро пойдет пассажирский поезд с добавленными вагонами до Киева. Бежим к месту его прибытия. Темно, светомаскировка. И толпа, толпа нервная, возбужденная, агрессивная.
«Берем» вагон штурмом. Борька захватывает вторую полку, мне достается третья, под самым потолком. По-пластунски (иначе нельзя, низко) заползаю на неё.
Лежим на своих полках, а в вагоне толкотня, шум, битва за места, полумрак.
Наконец вагон дёрнулся и начал движение. В каком-то полузабытьи заснул. проснулся от неугасающего гомона в вагоне. Уже утро. Светло. Пытаюсь, вращаясь с бока на бок размять своё затёкшее тело. Смотреть с третьей полки можно только вперед и вниз.
Смотрю на противоположной от меня полке, привстав на локте, лежит красивая девушка с вьющейся, спускающейся вниз толстой косой соломенного цвета. Лицо в полуулыбке, глаза серые, широко открытые. Совсем непохожая на боязливого, угнетенного обстоятельствами человека. Она не просто лежит, думая о настоящем и будущем. Она оживленно болтает с Борькой, как будто это не бушующий вагон, а лазурный берег моря. Так, в несколько успокоенном состоянии, прибываем в Киев.
И опять мы на вокзале, и опять те же вопросы: где, когда, куда? Так прошёл день. Но нам повезло. Есть поезд до Ленинграда через Белоруссию. Вынужденных остановок много. Иногда долгих, иногда коротких. На них, если это полустанок или вокзал, покупаем что-нибудь съедобное.
Наш, вначале приличный вид, приобрёл несколько потрёпанную форму.
Не унываем, все-таки движемся. Впереди крупный железнодорожный узел Орша. Он очень нужен немцам. Ими брошены огромные силы для его захвата. По времени конец июня 1941года. Круглосуточные бомбежки, артиллерийские обстрелы. А тут подоспели и мы. Помочь обороне не можем, а вот проскочить хотим. Но хотеть одно, а сделать – совсем другое.
Не доезжая до Орши, на каком-то полустанке, поезд остановили. И простояли там часов восемь. В момент затишья поезд, буквально, как борзый конь рванул с места. В вагоне все, что могло упасть, упало. Поезд же то мчится, то вдруг замедляет движение, то опять делает рывок. Все просто, немецкий самолет, иногда не один, бомбит или обстреливает поезд из крупнокалиберных пулеметов. В наш поезд не попали. Мы проскочили и продолжали путь.