– Я дальтоник. Не в Жизни, как таковой, а при выборе цвета в действях.
– Хочешь свалить вину на здоровье… тебе это не удастся. Живой человек совершает действие, затем прилаживает к нему, то, что уже выбрал… возможно, когда-то раньше – суждённое, только потом получает цвет, свет своего Ума. Время проходит, унося годы Жизни и вместе с ними новые действия, зашифрованные в информационном пространстве.
– Ну, и что же я должен знать, иметь, чтобы окрасить свою жизнь, например, в розовый цвет?
– Знать для чего ты на этой Земле живёшь – смысл Жизни – иметь для этого Ум, горячую Душу. Одного Ума маловато, а если он спящий в холодных чувствах, это уже другой уровень, всё зависит от хладнокровного расчёта его цели
жизни. В этом случае работает в Жизни только Инстинкт не Интуиция – она усыпляется.
Голый Инстинкт – это очень низкий уровень Мышления, где нет места для Ума, оно только в зачатке. Погружения Ума в Инстинкт – это очень высокий уровень Умственного развития – Материнская Мысль его с очень Высоким Качеством Интуиции. В Инстинкт нельзя погрузиться, если уже не знаешь способа оттуда вернуться. С высот Мышления Ангелов и Богов в Земное Сознание могут уйти только Ангелы и Боги. Земное Сознание родовыми и духовными низменными связями привязано к Дикости Мышления и к Звериному, но уже человеческому состоянию развития всей его сущности в целом.
– Но, никто ещё не дал точного ответа: для чего человек живёт. Сколько философов, столько и теорий, аксиом; сколько существует мир, столько и разгадывает человечество ту «неразгадываемость», у которой название: «В чем смысл Жизни?». Вот, и ты пытаешься философствовать на эту тему. Из всего, что я читал, и слышу, понял, что пытаешься.
– По моим наблюдениям, сегодня ответ получить можно только после смерти.
– Дорого… Отдать жизнь, чтобы узнать для чего живёшь.
– Отдать?.. Отдавать не надо. Смерть сама придет, если имеешь в виду физическую смерть. Нельзя уходить из Жизни по собственной воле и нельзя лишать Жизни людей насильно. Как ты относишься к смерти? Боишься ведь, правда? Очень боишься.
– А что, есть такие, которые не боятся? Врут же, если говорят, что смерть им нестрашна. Может, ты не боишься её, а?
– Можешь не верить, но не боюсь. Очень хочу жить – очень! Еще столько не рассказано людям из того, что могу сказать; еще так много не сделала, что хотела бы для них сделать; ещё столько не узнано, сколько желаю узнать – боюсь, что не успею. Этот страх у меня есть, я его никогда не отрицаю.