– Тимошка! Тимошка! – машина гудела и моргала фарами. Все остальные участники движения, которым голосящая и моргающая иномарка перегородила дорогу, тоже равнодушными не оставались и немилосердно сигналили и, как умели, выражали своё недовольство.
«Какая-то толпа умалишённых, – подумала Марина и остановилась у зебры, собираясь переходить дорогу, – как таким безумным гражданам права выдают? Лица остервенелые, злые, орут чего-то. И девица в первой машине странная, что она руками размахалась?».
– Тимошка! Тимошка! – вопила девушка из машины.
Марина, наконец, сообразила, что «Тимошка-Тимошка» обращено к ней, она просто отвыкла от этого имени и забыла, что её так называли в школе. Фамилия же Тимофеева, так и получилась Тимоша, а иной раз и Тимошка.
«Значит барышня из школьного прошлого», – подумала Марина, но кто именно понять никак не могла.
– Маринка! – звала неузнанная одноклассница, – давай быстрее, садись в машину, здесь остановка запрещена и штраф пришлют, и эти бандерлоги сейчас надорвутся орать. Мешаю я им, видите ли!
«Бандерлоги» сделали своё дело. «Это же Алёнка Привольная», – мысленно «ахнула» Марина и побежала к машине.
– Волька! – обращаясь к подруге, Марина тоже использовала школьное прозвище: «Привольная – Вольная – Воля – Волька», – ты так изменилась, я тебя в жизни бы не узнала.
– Что, так сильно? – кокетливо посмотрела на себя в зеркало заднего вида Привольная и поправила волосы.
– Сильно, – честно сказала Марина, – по-моему, похорошела очень.
– Да, пустяки, – продолжала любоваться своим отражением Алёна, – цвет поменяла и так, лёгкий тюнинг провела.
Алёна стала блондинкой, и этот цвет ей шёл, но, по сути, блондинкой она, разумеется, не стала, да и не могла стать. С детства была неглупой, сообразительной, практичной, знающей себе цену девочкой. Неплохо училась, могла бы учиться лучше, но в какой-то момент решила, что знания, полученные в школе, ей в жизни не пригодятся, и стала относиться к учебному процессу, как к потерянному времени, которое нужно просто переждать.