Подбегаю к сидящему мужчине, хватаю его за плечо. От ощущений ломает, словно я с головой проваливаюсь в прошлое.
Это его тело. Его рука. Его кожа, запах, поворот головы.
Нет, я не могла ошибиться.
Только не в этот раз, пожалуйста…
Но мужчина поворачивает голову, и на меня смотрят серо-зеленые глаза. Чужие глаза. И лицо чужое.
Слишком правильные черты, а не резкие, как у Марата.
— Что с вами, девушка, вам плохо?
Голос тоже не его. Совсем другой тембр. Ниже, очень хриплый, надсадный.
Чужой голос.
Я цепенею. Он прикасается к моей руке, но от этого жеста меня передергивает. Отдергиваю руку, мужчина замечает мою реакцию, его взгляд мгновенно темнеет.
Женщина, сидящая рядом, недовольно кривится.
— Кто их сюда пускает, ненормальных?
Коренастый мужчина, сидящий напротив, замечает, снисходительно глядя на меня:
— Клер, перестань, девочка беременная. Она твоего Алекса с кем-то спутала...
Клер презрительно кривит губы.
— Перепутала! Можно подумать...
Алекса?..
Это не Марат, это Алекс... Я снова ошиблась...
Меня бросает в жар. Колени дрожат, я все еще не могу оторвать взгляда от мужчины, который уже отвернулся со скучающим выражением. Хотя что-то все равно держит меня возле него и не отпускает.
Я все еще на что-то надеюсь?
Не знаю. Не понимаю...
Может, потому что его челюсти слишком сильно стиснуты, и это так не вяжется со все еще расслабленно лежащей на спинке кресла ладонью...
Алекс берет бокал, делает глоток и больше на меня не смотрит. Как будто я досадное недоразумение. А разве не так?
Стою, таращусь на людей, как дура.
Пальцы стискивают ткань платья, по спине пробегает холодок.
Ошибка. Еще одна. Но почему тогда так больно?
Дыхание сбивается, ладони потеют, хочется вытереть их о платье как в детстве. Надо развернуться и уйти, но ноги не слушаются.
— У вас все в порядке, вам не нужна помощь? — звучит за спиной участливый голос официанта. Моргаю, не сразу понимая, что он обращается ко мне.
— Д-да… Н-нет... Извините…
Жар отступает так же резко, как и нахлынул секунду назад.
Чувствую себя ужасно глупо. Точно как ребенок, который перепутал чужого человека с родителем в толпе.
Сердце все еще колотится, ладони липкие от пота. Поджимаю пальцы, старательно прогоняя отголоски дрожи.
— Простите, — еще раз говорю хрипло, отступая.
Трогаю пальцами живот.
— Все хорошо, малыш, не бойся, — шепчу тихонько. — У нас все хорошо.