Таким образом, главным отличием неклассического понимания познавательной способности является отказ от конструкции непрерывного однородного опыта, открытие несоизмеримых миров опыта (топосов) и, соответственно, раздробленности субъекта.
Идеал знания. Классическая рациональность признает, что на роль знания могут претендовать отнюдь не все и не любые сведения. Знание должно быть, во-первых, истинным, во-вторых, достоверным. Истинность знания трактовалась как объективная истинность, как независимость содержания знания от субъекта, его соответствие объекту. Достоверность знания – это его обоснованность. Несмотря на признание объективности истины, при решении вопроса о статусе знания на первый план выходит именно достоверность, что вытекает из понимания реальности как коррелятивной возможному наблюдению. Не подтвержденное правильной процедурой наблюдения – не реально. Достоверность знания ставится выше объективности истины, объективность, если она не обоснована, не доказана, не имеет ценности для науки. Подводя итог сравнению классической и неклассической рациональности, подчеркнем, что все различия в понимании реальности, познавательной способности и свойств знания вытекают из главного различия в понимании того, как есть мысль: является ли она сама событием или сводится к отражению реальности.
Классическая парадигма, предполагающая непрерывность и однородность субъективного опыта, реализовывалась как идейная стилистика, как суммарная тенденция.
Кант явился в ХХ веке источником вдохновения для самых решительных реформаторов классической парадигмы. В самом средоточии трансцендентализма эти мыслители нашли то, что разрушает «трансцендентального субъекта». Если принять определение классической парадигмы как конструкции, трактующей трансцендентального субъекта в качестве «абсолютного наблюдателя», вводящей непрерывное однородное поле опыта, то искать неклассические прочтения надо среди концептов, разрушающих эти абстракции. Вопрос о том, насколько Кант «ответственен» за классическую парадигму, связан с выяснением специфики кантовского трансцендентализма. Эволюция трансцендентализма у Фихте и Гегеля была связана с отказом от многих существеннейших для самого Канта ограничений. Непременное требование различать конечное и бесконечное созерцание, критически контролировать сферу трансцендентальной иллюзии, запрет на интеллектуальную интуицию – «преодоление» этих «ограничений» во многом и привело к превращению субъекта в субстанцию, что, с точки зрения Канта, является вступлением в сферу трансцендентальной иллюзии, приписыванием трансцендентальных структур «самим вещам».