Еще в «учебке» (учебном подразделении) он понимал, что его готовили к войне, но почему-то был уверен в том, что ему не придется воевать, не придется стрелять в кого-то. Он не мог представить, что в него самого когда-нибудь будут стрелять. Он почему-то был уверен в том, что конкретно с ним никогда ничего подобного не произойдет.
«С кем угодно, но только не с ним».
Он верил, в то, что война пройдет мимо него, где-то в стороне от него, что служба вскоре благополучно закончится, и он вернется домой.
«И она ведь уже почти закончилась. Ведь до «дембеля» оставалось всего-то несколько недель. Не месяцев, а недель, каких-то коротеньких, крохотных неделек! Черт»!
Это казалось ему жуткой несправедливостью. Он и сейчас не хотел поверить в то, что все это происходит в действительности. Он не хотел смириться с этой действительностью. Но он был здесь, и он видел все сам. Видел все, что происходило вокруг него, и уже начал понимать абсолютно все. Даже то, чем, в конце концов, все это закончится.
Человек, который не участвует в действии, но смотрит на него со стороны, имеет возможность более или менее трезво оценить его, и тогда он уже понимает исход этого действия, предвидит его.
«Замок» понимал, что «духов» слишком много и что взводу не устоять. Внутренний голос подсказывал ему, что надо принимать какое-то решение, но он не знал какое. Он не знал, что делать, да и подсказать ему было некому. Лейтенанта не было рядом, замкомвзвода потерял его из виду.
«Но надо же что-то же делать! Нельзя тупо лежать и смотреть!» – он огляделся вокруг себя, увидел, что и как делают другие, и тогда машинально, не контролируя себя, начал делать то же, что делали они.
Опустив лицо ниже бруствера, он стал строчить из автомата длинными очередями куда-то вперед. Не по боевикам, нет. Он не готов был стрелять по живым людям, он не мог заставить себя это сделать. Он нажимал на спусковой крючок и строчил, строчил, пока не закончился магазин.
Над головой что-то просвистело. Сначала где-то высоко, в нескольких метрах над ним. А затем прямо возле его окопа что-то раз за разом стало ударять в бруствер, прямо рядом с ним, рядом с его головой, осыпая голову и плечи сухой глинистой землей. Он сначала не понял, что происходит, но вдруг кто-то из взвода закричал так, как кричат от внезапной и сильной боли. За ним вскрикнул еще ктото, за ним еще один. «Замок» понял, что по ним стреляют. По-настоящему стреляют.