В лыжном спорте Рыжиков всегда был одним из первых. Но на показательных соревнованиях пришел последним. Поведение курсанта разозлило Артура, и вместо гитары он при первой же Сашкиной оплошности влепил ему пару нарядов вне очереди.
Вот так и получилось, что угроза старшины сбылась: свою гитару строптивый курсант получил, лишь уезжая на фронт.
Вскоре после изъятия гитары произошло новое ночное ЧП. В казарму ворвался старшина и конфисковал у заядлых картежников две колоды карт. Прозвучали знакомые слова:
– Здесь вам не «малина»! Вы в казарме! Здесь в карты запрещено играть!
Миновала неделя, и старшина накрыл игроков в кости на деньги.
Казарма всполошилась! Откуда старшина все знает? Неужели кто-то из своих капает? Возникли подозрения. Сразу появилась какая-то неловкость в отношениях. Но это продолжалось недолго. В подобных случаях всегда находится человек, который добровольно берет на себя обязанности сыщика. Несколько дней расследования, и наш детектив установил два неоспоримых факта: кто и как. Доносчиком оказался маленький толстенький Феденька с узкими бегающими глазками. В послеобеденный час отдыха, самое благословенное время, он бегал с «докладом» к старшине. Выследив Феденьку, когда тот направился в каптерку, наш сыщик подкрался к двери и услышал примерно такой диалог:
Старшина:
– Вот тебе, курсант, семь мармеладок.
Феденька:
– Товарищ старшина, вы обещали десять.
Старшина:
– Хватит с тебя и семи. Узнаешь что новое – получишь еще.
Суд был скорый. Так решила казарма. Выражая общее мнение, кто-то сказал:
– Надо отучить эту тварь продавать товарищей!
Два дня Феденьку сбрасывали с «очка» в уборной, приговаривая: «Высри мармеладки в свои подштанники, гад!» Больше в той уборной Феденьку не замечали, видно, бегал на другой этаж. На этом не остановились. Последовало новое наказание: укутали предателя в одеяло и избили по-черному. Сброшенный с койки, он долго лежал на полу, стонал и плакал.
Закончилось это тем, что в Ленинскую комнату, где вечером обычно собирался почти весь взвод, явился Феденька и взмолился:
– Простите, ребята! Ведь на войну нам вместе. Грешен я, простите!
Не простили. «За семь мармеладок продался!» Долго его не замечали, обходили стороной.
Вот такие первые житейские неожиданности встретили меня в училище. Как их воспринимать, я еще не знал. Понемногу присматривался и привыкал к казарме, пытался понять ее законы, обычаи, традиции, а главное – характеры курсантов и командиров.