После «Войны» Парни выпускает еще ряд поэм. В 1802-ом году Парни, отказавшись от брака с овдовевшей Элеонорой, женится на вдове-креолке Марии Франсуазе Валли и умирает в 1814-ом году, в Париже, от изнурительной лихорадки, захваченной им еще в Бурбоне.
Литературное наследство Парни таково:
«Путешествие из Бургундии» – 1777;
«Послание к бостонским инсургентам» <Épître aux insurgents de Boston> – 1777;
«Эротические стихи» – 1778;
«Любовные стишки» – 1779;
«Мадагаскарские песни» – 1787;
«Война богов» – 1799;
«Годдам!» – 1804;
«Украденный портфель» («Потерянный рай», «Притворство Венеры», «Библейские приключения») – 1805;
«Путешествие Селины» – 1806;
«Иснель и Аслега» – 1808;
«Роза и крест» – 1808[4].
Из всего этого на русский язык полностью не переведено ни одно произведение.
Может быть, и не надлежит оперировать суждениями неопубликованными, но бывают случаи и положения, когда от этого очень трудно удержаться. Беседуя еще в эпоху раннего футуризма с В. Я. Брюсовым, я услыхал от него следующее мнение: «В поэзии не существует никаких канонов, от которых нельзя было бы талантливо отказаться при одном условии: чтоб поэзия осталась поэзией. Что же является совершенно обязательным для стихов, то, без чего они перестают быть стихами? Это – их убедительность, вытекающая из внутренней невозможности для автора сказать то же самое не стихами. Это то, что у нас неточно и неверно называют искренностью. Конечно, при этом необходимо, чтоб эта "искренность" сочеталась с формальным мастерством, когда автору есть не только "что" сказать, но и "как" об этом сказать, потому что в вопросах поэзии часто "как" и бывает "что". И тем не менее, как это ни странно, я знаю один случай в мировой поэзии, когда "искренность" поэта была настолько велика, что, даже не подкрепленная сколько-нибудь четким мастерством, она действовала и на современников и действует на меня. Я говорю о стихах Парни. Вот поэт, который писал так откровенно, что избег опасности быть автором стихотворных дневников, где пишут не "о чем", а "для кого-то"».