Ощутив холод, промчавшийся от макушки до пяток, мужчина несколько секунд стоял в оцепенении. О ком она? Чье имя нельзя называть? Что, черт возьми, здесь вообще происходит?
– Он хочет забрать, – девушка положила кровавые ладони на выпирающий живот, оставив багровые пятна на грязном белом платье. – Он всегда забирает то, что принадлежит ему. Но я не могу… Просто не могу…
– Что?! – спросил бродяга. – Чего вы не можете?
– Я не могу позволить ему завершить круг.
– Круг?
Теперь бездомный испугался по-настоящему. Его трясло так сильно, словно температура на улице резко понизилась. Несмотря на то что перед ним стояла хрупкая девушка, не представляющая никакой опасности, он хотел очутиться где угодно, только не рядом с ней. Что-то в ее словах пугало до чертиков. То, с каким испуганным выражением она вглядывалась в его уставшее лицо, как отчаянно вцепилась в его одежду! – так сильно он не трусил уже очень давно.
– Пойдемте, – собравшись с духом, сказал мужчина. – Здесь недалеко есть церковь. Уверен, там вам помогут.
Обхватив бедняжку за плечи, он повел ее в сторону храма. Туда, где все страхи должны сойти на нет. Туда, где приходит успокоение.
Но что-то подсказывало: того, кто гонится за девушкой, это место вряд ли остановит.
Темнота… Абсолютная, всепоглощающая.
Она цепляется липкими пальцами за мое лицо, пытается заглянуть в самую глубь. В то место, где остались лишь страх и безнадежность. Упиваясь дрожью, тьма слизывает соленые слезы с моих холодных щек. Улыбается… Смеется надо мной, зная, что я целиком и полностью в ее власти.
Мне не выбраться. Все кончено. Отсюда не сбежать. Пути назад отрезаны звонким лезвием черного мастера. Двери заколочены на десятки гнилых досок: удары молотка до сих пор отражаются эхом от ледяных стен.
Я чувствую мерзкие капли. Они падают мне на голову, стекая по обнаженному телу. Оставляют мокрые линии на моей шее, груди, бедрах. Их путь продолжится, после того как они бросят меня одну. Затерявшись в густой тьме, проклятые капли забудут о моем существовании, словно предатели, покинувшие друга в беде.
Руки немеют так сильно, что я не ощущаю пальцев. Грубая веревка впивается в кожу со всей своей яростью. Я ничего не вижу, но догадываюсь: по моим предплечьям течет густая темная кровь оттого, что лопнула кожа.