С виду домик богатый, а без припасов сюда хода нет, с голоду
опухнуть можно или энурезом страдать от избытка чая. А вот
Чая! тут разного вдоволь, и не зря я выделил слово с большой буквы,
чай просто восхитительный.
Я кстати, и сама уже поняла, когда запах стал разворачиваться –
одурманивающий, терпкий.
- Туалет есть под лестницей, Ноль уже остальных точно
предупредил, впрочем, Доктору не надо, а наши и так в курсе.
Группа вольготно расположилась в соседней комнате с кухней,
похоже это столовая, круглый стол, вокруг десять глубоких кресел,
положим нам столько не нужно, но не выкидывать же, в самом деле. Из
резного серванта добыли великолепные в своей утонченности чайные
пары – наслаждаться, так наслаждаться. Я бы и от армейского пайка
не отказалась, но не будем показывать…
- Рэмб, доставай пайки…
Я чуть чаем не подавилась, вот и завершены политесы.
- На последний этаж не поднимаемся, спим либо тут, либо на
четвертом, определимся?
- Ноль, давай здесь остановимся, я на четвертом лежку устрою, -
басит Рэмб.
- Тоже вариант, возьми с собой Капу, пусть через прицел
посматривает.
- Пошли стажер…
Стажер, так стажер, но мне и вправду интересно, я же считай
кроме полей, лесов и муров ничего не видела. Вру, еще в щелку
элитника.
- И все же Рэмб, зачем мы здесь?
- Иди сюда к окошку, сейчас я чуть шторку передвину, - ответил
мне Рэмб, играючи подвинув к окошку массивный стол, бросив на него
одеяло, - Устраивайся.
Я последовала совету. Комната – студия, на стенах плакаты и
картины с одним человеком, видимо хозяином, лет двадцати пяти от
роду, улыбающийся блондин с выразительными глазами и не менее
очаровательной, как у меня – улыбкой. Тело – не подкачало –
крассава… одежда только невзрачная, глухая, под горло. Ему бы
джинсы и футболку, как говориться на вкус и цвет… Вольготно
разложила винтовку, за тенью от шторки не будет видно бликов от
оптического прицела. Приникла к окуляру.
- Сколько же этих!
- Да изрядно, стоят переминаются.
- А почему не уходят?
- Тихо, они и стоят, а вот если где шум зародится, они двинут
туда или, когда совсем оголодают – на соседа набросятся. Особо
питательные дни у них начинаются после прихода более развитых,
иммунных они уже приговорили. Продвинутые напролом прут, давят эту
братию, почем зря, кто не успел отбежать, тот становится пищей. На
два часа выше смотри.