Звук нарастал. Это было что-то странное. Зовущее, отнимающее
волю. Не разу ни музыка, набор противных, цепляющих звуков,
усиленных видимо аппаратурой. Глаза мои остекленели...
спасла опять крышка, на этот раз малой кровью не
обошлось.
***
Голова трещала, перед глазами плыло, дышалось со свистом. Эта
гадина все же вырвалась из земляного плена и огрела меня не только
по голове, но чувствительно еще и по ноге. В телефоне тридцать
процентов заряда осталось, тошнота усиливается, капуста аппетит
нагоняет, а не притупляет. Уплываю в бессознательное состояние.
Очнулась ночью. Прислушалась.
Ветер. Шум капель. Дождь только начинается? На меня срывается
струйка холодной воды и включается солнце.
Все же, дождь ночью моросил, совсем чуть-чуть, - делаю
вывод.
Как бы ни прислушивалась, не поленилась прижаться глазом и ухом
ко всем зазорам в железке — вокруг ни души. Видимость без
крышки замечательная, на меня из дырявой крыши, вернее из
сохранившейся её части добираются теплые лучики. Сколько еще гараж
продержаться? Может рухнуть в любую минуту и как бы мне не было
хреново надо выбираться. Завалит и образуется тут моя могила,
попросту сил не хватит выкарабкаться. Так что домой похромаю, какой
хрен слаще редьки — ну не с голода пухнуть же?
Все осточертело.
Обрыгло.
До края ямы больше двух метров, прыгнуть не смогу, но та самая
крышка послужит ступенькой. Бутылка из-под лимонада — пуста. Топор
из бочки решила все же достать. С его помощью за что-нибудь
зацеплюсь наверху.
Одеяло обратно не попру. Решено.
Голова опять сальто вертит. Посидела. Чертыхнулась про себя.
Организм наконец решил мобилизоваться на подвиги.
Топор он и в Африке топор — ушел на дно. С поминанием матери и
собаки женского рода дотянулась до него с четвертого раза, почти
нырнув с головой в бочку. Толстовку можно выкидывать, ткань
тут же пропиталась соком, потянув мою тушку вниз. Еле обратно сама
себя, как Мюнхаузен вытянула. Дышала, как загнанная лошадь. В горле
першит, глаза щиплет от слез. Чих прозвучал выстрелом. Села и
заплакала. Вытащила из рюкзака трусы и лицо вытерла, и смачно
высморкалась. Навалилась апатия.
Тупо пялюсь на топор.
Две бусинки повисли на его рукояти. Одна черная, круглая,
блестящая. Вторая в форме виноградины, мелкой такой виноградины.
Наверное, мама в капусту добавила. Сглотнула слюну, даже
почувствовала вкус винограда во рту. Рука потянулась к крупному
шарику, чтобы в следующую минуту отдернуть конечность. Виноградинка
ощутимо потеплела в ладони. Желание отправить её в рот
возросло.