… Профессор, директор института судебной медицины – веселый, молодой еще, здоровый человек, – смеясь рассказывает о взрывных работах на кладбищах. На кладбищах?!
Да, на кладбищах динамитом взрывают землю, засыпая не погребенные (засунули в свое время в снег) трупы умерших от голода. Так быстрее… К тому же, тела… взлетают на воздух и… не надо их закапывать, часть засыпается землей…
… На спусковой лестнице (с территории Технологического74 на Журавлевку) стоит человек. Голова опущена, пальто сидит на нем мешковато. Худой, как скелет, желтый. В обоих ведрах воды до половины. Больше он нести не в состоянии. Жертва голода. Какая-то женщина помогает ему взять еще один подъем… Сколько еще таких в Харькове!
[…]
7.IV.42 г. Дине снился Кадя75 – красивый, здоровый. Милый мой сын! Дина плачет, рассказывая…
[Диной отец называл мою маму – Евдокию Семеновну Денисенко. Бабушка и все остальные родственники называли маму Дуся. – А. У.].
8.IV.42 1,8 кгр хлеба, 150 грамм крупы, 50 грамм повидла, 50 грамм маргарина, 100 грамм сахару, 100 грамм кофе, a 7.IV.42–3 кгр. муки – вот и все! Питайся и живи!..
…
9.IV.42 Опять встреча с веселым профессором, директором института судебной медицины76.
– Вы единственный человек, которого я вижу всегда веселым и жизнерадостным, и в такое время!
– Это потому, что я имею дело с немыми мертвецами.
– Ну, как – взрывы на кладбищах продолжаются? – Продолжаем. У меня целые партии рабочих.
– На каких кладбищах?
– На всех. Но главным образом на Кудинском77 и в конце Пушкинской.
– Мне кажется, что в том районе меньше народ мрет: ближе к окрестным селам, где можно кое-что достать, больше обеспечен, нежели интеллигенция Нагорной части78.
– Это, конечно, верно. Но имеем дело главным образом с военнопленными.
– С военнопленными? Понимаю, мрут они от голода, от жестокого обращения. Ну, и много таких погибших?
– Целые братские могилы – по несколько десятков человек в каждой. Тысячи три уже похоронили.
– Ну, а на Нагорном?
– На Нагорном приводим в порядок плохо спрятанное. Засыпаем, присыпаем, чтоб не было видно. Рыть братские здесь запретили. Разрешаем только «индивидуальщиков». Хороним также расстрелянных.
– Расстрелянных?
– Да. Почти каждый день. Расстреляют и бросят. Вот мы и подбираем… – Веселый профессор прощается. Спешит. Мне грустно.