Зябко поежившись, я достала телефон и сделала несколько фотографий. Выбрала одну – самую лучшую. Выставила у себя в сторис, отметив Странника. Зачем? А хрен его знает. Пока возилась, на округу опустилась кромешная темнота. Я не успела привыкнуть к тому, что здесь это происходило почти мгновенно.
– Ты еще здесь?
Архип!
Адреналин ударил прицельно в голову.
– Господи, ты меня напугал. Что ты тут делаешь?!
– А ты?
– Вот. Любуюсь.
– М-м-м…
– Что, даже не спросишь, и как мне?
– Зачем?
Я распсиховалась. Своими односложными ответами он постоянно ставил меня в тупик.
– Например, для того, чтобы поддержать беседу, как принято в нормальном обществе.
– И как тебе?
Он надо мной издевался, да? Я сцепила зубы так сильно, что хрустнуло за ушами.
– Великолепно! А тебе?
– Нормально.
– Нормально?! Да ты знаешь, что последняя картина Странника на бумаге продалась на аукционе…
Я резко осеклась. Потому что откуда, господи, ему было знать? Или же…
– Это граффити обнаружили утром… – сощурилась я.
– И что? – Архип достал спичку и сунул между крепких белых зубов, идеальность которых очень сильно выбивалась из образа деревенщины, который он мне демонстрировал.
– А то, что накануне тут бродил только один художник.
– Намекаешь, что это мог бы написать я? – Архип кивнул на скалу, которую уже было практически не различить в темноте. И нет, конечно же, я так не думала.
– Может, ты ему помогал, – неуверенно заметила я.
– Зачем?
– За деньги! За работу людям обычно платят. Так это его наброски были в твоей машине?
– Нет.
Этот невыносимый человек развернулся, будто подводя тем самым итог под нашим разговором, и двинулся дальше.
– Ты сказал, что они не твои. Теперь говоришь – не его. Тогда кому же они принадлежали? – крикнула я вдогонку.
– Не твое дело.
7. 4.1
Меня разбудил какой-то грохот и последовавший за ним оглушительный собачий лай. Спросонья я не сразу вспомнила, где нахожусь, и чуть не свалилась с кровати, потому что панцирная сетка вела себя совсем не так, как привычный жесткий матрас.
Когда я, наконец, выбралась из постели, в доме уже отчетливо слышались чьи-то голоса. Тревожные, резкие… Дающие сходу понять, что случилось нечто неординарное. Я тут же выскочила узнать, что произошло.
В доме Надежды Дмитриевны царил переполох. В кухне было не развернуться – столько людей тут собралось. Я повела носом – нет, не показалось. Воздух действительно пропитался едкими ароматами гари.