— Э-ээ, ляля, ты это брось, — заметно нервничает оставшийся со мной бугай.
— Как я тебе брошу, если оно болит? — кричу на него в отчаянии.
Мужик смачно ругается, после чего подхватывает меня на руки и быстрой походкой направляется в сторону лестницы.
— Мы в больницу? — шепчу, глядя на него с благодарностью.
Он кивает. Но отвечает иное:
— В подвал.
— Зачем в подвал? — икаю, позабыв, что надо изображать больную.
— Так босс там. Одного мудака как раз собирается ёб… эээ… посылку распаковывает он, да.
Э-ээ, нет! Это мне не подходит! Вообще никак!
Блин!
Что ж всё как криво-то этим вечером? С момента встречи с этим ненормальным альфой. Как проклял кто. Собственно, почему кто? Он же и проклял. Собой. В мозгах до сих пор звучат его похабные словечки, сказанные хриплым голосом. Точно папе на него пожалуюсь!
Мы спускаемся по лестнице вниз, туда, где толпа продолжает всё ещё весело гудеть и совершенно не думает расходиться. После тишины хозяйского крыла взрывы хохота и музыкальные биты кажутся излишне громкими, так что на этот раз морщусь я уже по-настоящему.
— Потерпи, тут недалеко, — замечает моё состояние бугай и ускоряет шаг.
А я понимаю, что либо сейчас, либо…
— Ну и что тут происходит? — как из-под земли вырастает перед нами тот, от кого я так отчаянно старалась скрыться.
Да как-то?!
Издевается он что ли надо мной?
— Дык это… болеет она. Плохо ей. К вам и шли, босс, — тут же спешит заверить в легальности собственных действий мой носильщик.
И ладно бы только это.
Ещё и меня вместе со словами ему передаёт.
Куда? Зачем? Не надо меня к нему!
Недолго думая, крепче сама цепляюсь за шею бугая, пока передача не завершена и ещё не всё потеряно.
Ни за что не отпущу!
6. Глава 2.1
— Э-ээ… ляля, ты чего? — шокировано смотрит на меня бугай.
А я… плачу. Смотрю на него с самым умоляющим видом и плачу. Жаль, не срабатывает. Меня всё равно отрывают от широкой шеи и безжалостно вручают в другие руки. Эти самые руки тут же впиваются в меня с такой силой, что наверняка следы на коже останутся, а чёрный взгляд, направленный на меня, смотрит с такой мрачностью, что впору плакать ещё активнее.
— И что болит у тебя, ляля? — интересуется хозяин дома.
— Живот, — выдыхаю едва слышным шёпотом.
— Сильно болит?
— О-очень.
А он… он вдруг улыбается. Радостно так. Широко. И ненормально ласково. А ещё возобновляет свой подъём по лестнице.