А после успеваю лишь пару раз стукнуть его по спине. Но поздно.
Осман будто не замечает. Кажется, эти удары для него сродни укусам от комара.
Мышцы у этого типа каменные. Весь он будто скала. Очень крупный, мощный. И один его вид уже подавляет волю к сопротивлению. Затапливает первобытным страхом.
Осман бросает меня на диван. Сам разваливается в кресле напротив.
Потрясенно смотрю, как он берет бутылку, наливает алкоголь в стакан, расплескивая жидкость на стол.
Здесь хорошая мебель. Тоже. Фиксирую автоматически.
Очередная странность.
Мои пальцы скользят по подлокотнику дивана. Похоже, на кожу. И низкий журнальный стол между диваном и креслом будто из дерева.
— Пей, — заявляет Осман приказным тоном.
Двигает стакан ближе ко мне.
Бутылку он так и продолжает сжимать. Но это очень… узнаваемая бутылка. Черт, да такой виски потянет на сумму с несколькими нулями. В фунтах.
Какой-то бред.
Зэк отбывает срок в люксовых условиях. Его камера могла бы сойти за номер отеля. Теперь еще элитный алкоголь.
В голове не укладывается.
Поднимаю взгляд.
Его глаза пугающие. Теперь Осман больше не скалится и производит давящее, угрожающее впечатление. Сильнее, чем прежде.
— Пей, давай, — повторяет он жестко.
— Я… не пью.
— Сейчас — выпьешь.
— Нет, вы не поняли…
— Силой в глотку залить?
Понимаю, что это не просто слова. Вид у Османа очень выразительный. Будто он готов это сделать прямо сейчас. Долго церемониться с уговорами не станет.
— Мне нельзя, — отвечаю тихо.
По его заросшему бородой лицу нельзя прочесть никаких эмоций. Хотя может их и нет.
— Я родила ребенка, — добавляю. — Недавно.
— Чего? — кривится Осман.
— Родила.
— Что за херню ты несешь? — отмахивается. — Не похожа ты на рожавшую бабу.
— Это правда.
Хотя насчет «недавно» — не совсем.
Но это смотря как считать…
— Я могу фото показать, — добавляю.
Достаю из кармана телефон. Нервно тыкаю пальцем по иконке галереи, открываю снимки своей Даринки. Протягиваю мобильный вперед.
— Вот, сами посмотрите, — говорю. — Это моя дочь.
Он смотрит. Задерживает взгляд на экране не дольше секунды, после чего кривится еще сильнее. Никакая борода не может скрыть отвращения, что проступает на его жуткой морде.
— Тут еще снимки, — прибавляю. — Не лгу.
— Все, блять, — говорит Осман, раздраженно взмахивая рукой. — Хватит. Ты зачем мне все это дерьмо сейчас задвигаешь?