Пока в один прекрасный день тренер не решил со мной завести тупые задушевные разговоры. Вот тогда меня и взорвало. Снова!
— Исхаков, мать твою! — рычал мужчина, а я понять не мог, что ему от меня надо. — Ты давно трахался вообще?
Давно. В последний раз шесть месяцев назад. С Золотовой.
И сразу же мотор за ребрами заревел, протестуя против того, чтобы я снова пропускал себя через мясорубку воспоминаний. На хуй! От меня же ничего не останется...
— При чём тут это? — вяло спросил я, а сам зубами скрежетал.
— Притом, что у тебя спермотоксикоз налицо. Где техника? Где стратегия? На ринг выходишь не ты, а какое-то голодное животное, и трезвой головы нет — один сплошной клубок оголенной ярости!
— Насрать, — пожал я плечами.
— Ты мне тут еще поговори, Тимофей. Значит так, чтобы сегодня же вечером натрахался от души и спустил вот это все состояние в унитаз. Мне надоело смотреть на твои припадки!
— Разберусь, — отмахнулся я, сжимая руки в кулаки и кайфуя оттого, что свежие ранки на костяшках лопаются и кровоточат.
Хорошо-то как, господи! Физическая боль глушит душевную. Хоть и ненадолго, но отпускает. А-а-а, сука!
— Понятно все с тобой, — закряхтел тренер.
— Что именно? — криво усмехнулся я.
— Так бы и сказал, что влюбился. А то я понять не могу, почему тебя полгода гнет, как Тузика.
Бам! Бам! Бам!
Это вместе со стуком сердца мне по башке кувалдой прилетело, так что мозги в кровавую кашу и тело затрясло от очередной дозы концентрированной злости, что побежала по венам. Отравляя и насилуя разум.
Я медленно встал и молча, игнорируя громкий оклик тренера, свалил из его кабинета. А затем пошел и, не разбирая дороги, устремился доказывать всем и самому себе, что ни хрена подобного.
Ни в кого я, блядь, не влюбился!
Бред сивой кобылы вообще!
Я не зависим!
Я снова тот самый Тим, которому на все и всех фиолетово! Я здоров! Я в порядке!
Я ее забыл!
А потом случился Питер...
17. Глава 8 – Я просто посмотрю...
Тимофей
— Сука! — рассмеялся я, проводя туда-сюда ладонями по лицу и пытаясь привести себя в чувства. — Ну как? Как можно быть таким конченым дебилом, а?
Полгода устойчивой ремиссии и снова башкой в унитаз. Сам себя макнул ведь! От души так, что дерьмом нахлебался. А обещал же себе, что больше ни за что и никогда. Что все — отболело и отвалилось.
А вот, глядите, — ничему меня жизнь не учит. Как был упоротым на всю катушку идиотом, так им и остался.