Пригляделся, и нервная дрожь вместе с колючими мурашками прокатилась по телу и осела внизу живота бурлящим электричеством. А во рту проступил отчетливый привкус горечи.
Это Золотова.
Почти полночь, блядь! А она шастает где-то. С кем-то. Тут и ежу понятно — прощалась все это время с каким-то мудаком.
И вот он я — на распутье: ехать за той машиной, что уже тронулась с места, и узнать, с кем эта змея гуляла в такой поздний час, или остаться здесь. С ней. Чтобы снова сойти с ума в шаге от нее.
Сжал кулаки. Стиснул зубы. Внутренне зарычал. Из ушей почти повалил пар — так меня бомбануло нещадно, но выбор свой я все же делал.
И остался. Просто не смог уйти и все тут.
Вышел из такси, уточнил номер ее квартиры нехитрыми математическими вычислениями и побрел до детской площадки, как чумной. А затем просто пялился неотрывно на ее горящие окна, выкуривая одну сигарету за другой. Через минут десять заметил курьера с букетом.
А спустя всего ничего чуть не подавился собственным сердцем, потому что увидел, как Золотова появилась в окне. Она ставила мои цветы на подоконник.
И улыбалась...
А я сознание едва ли не потерял от этой картинки вместе со зрением. Я ведь забыл совсем как это бывает — когда один ее вид ослепляет. Пришлось даже по груди постучать, чтобы не заглохло ничего за ребрами от шока.
Но отвести взгляда от ее окон так и не смог. Как приколотило. С жадностью, с алчным голодом впивался взглядом в нереально прекрасные черты ее лица. Стоял, дрожал внутренне и перся, пока она кончиками пальцев гладила белоснежные лепестки.
Прикрыл глаза. Сглотнул шумно. Представил, что точно так же она касается моих воспаленных век...
И меня в моменте затошнило. Резко. Сильно. От самого себя!
А дальше ноги понесли прочь, потому что это была уже клиника. Потому что страшно за себя стало и за свои дальнейшие действия. За мозг больной и мысли ненормальные. Ведь не должно быть так!
Не должно!
Я, кажется, окончательно ебнулся, господа!
Насилуя самого себя, бежал от нее со всех ног. В такси. В отель. В номер, где хотелось приковать тело безумное цепью к батарее. А дальше ночь без сна, и ее улыбка рвала меня на части, стоило только прикрыть глаза. И мысли, одна страшней другой, лезли в голову, заполненную уже не мозгом, а бесполезной кровавой кашей.
Почему она улыбалась?