Может, Анжей
Ягеллон и был, как многие лехиты, излишне спесив, однако при этом
достаточно хорошо воспитан, чтобы не настаивать. Превосходное
качество как для раубриттера, среди которых обычно учтивость и
манеры были распространены не больше, чем среди бродячих
собак.
- Воля ваша, -
вежливо согласился он, - Не смею настаивать. В таком случае, можем
просто побеседовать, как полагается рыцарям, тем более, что я уже
закончил утреннюю молитву. Надеюсь, беседа не причинит излишней
нагрузки вашим узлам и агрегатам?..
Ловкий ход,
вынужден был признать Гримберт. Если отказаться от тренировки в его
положении было вполне допустимо, то отказ от беседы выглядел бы
странно. Ведь не ссылаться же, в самом деле, на ужасную занятость,
которая мешает сиру Гризео разделить общество другого рыцаря?
Запертый в каменных стенах Грауштейна, он не мог отговориться
занятостью, так как не имел никаких занятий, чтобы применить себя –
как и все прочие раубриттеры, оказавшиеся в ловушке приора Герарда.
Может, сообщить Ягеллону, что он спешит в собор, на утреннюю
проповедь? Нет, это глупо. Мало того, что в соборе нынче ужасная
давка, там толпятся, испрашивая для себя милости и спасения, тысячи
паломников, так и Ягеллон, чего доброго, увяжется вместе с
ним…
- Не причинит, -
вынужден был признать Гримберт, - Хотя едва ли доставит вам
удовольствие. Как вам известно, я скверный собеседник, не то, что
сир Шварцрабэ.
Кажется, Ягеллон
улыбнулся.
- Сир Шварцрабэ
– самодовольный болтун, прощелыга и мошенник. Я слышал, он
повадился играть в карты с паломниками, отнимая их небогатые
сбережения. Не очень-то достойно рыцаря.
Если бы «Серый
Рыцарь» обладал более развитыми плечевыми шарнирами, Гримберт
заставил бы его пожать плечами.
- Каждый
пытается найти себя в своей стихии. Вы – в молитве, сир Хуго – в
игре. Красавчик Томаш, насколько мне известно, посвятил себя
опустошению монастырских винных погребов и уже немало в этом
преуспел.
Датчики
«Варахиила» едва заметно шевельнулись в своих гнездах. Должно быть,
сфокусировались на «Сером Судье» с максимально доступной им
разрешающей способностью.
- А вы? –
внезапно спросил Ягеллон, - В чем пытаетесь найти себя вы, сир
Гризео?
Вопрос наверняка
был с подвохом. Иначе и быть не могло. Подобно тому, как он сам
присматривался к прочим обитателям Грауштейна, его невольным гостям
и пленникам, Ягеллон наверняка занимался тем же самым, пристально
изучая товарищей и строя собственные умозаключения. Если так, с
неудовольствием подумал Гримберт, в его глазах я должен быть
подозреваемым под номером один.