Папа Кати, воспринимавший происходящее полным бредом, вдруг представил, как пытается продать золотой топор или плоскогубцы, и ему стало весело.
– Золото – не лучшая плата за доброе дело, – усмехнулся он. – Так что же, по-вашему, я должен сделать? Нырнуть в речку или выкопать тоннель под улицей? Где эта ваша заслонка?
Карлик оживился:
– Она, по-прежнему, на дне ручья под дорогой. Но это не должно Вас заботить. Механизм включается из городского фонтана. Когда-то посредине там стояла статуя сирены. Корона на её голове и была вентилем, который запускал механизм. Теперь сирены нет, там поставили какие-то странные изваяния, но под ними сохранилась крестовина, вот её и надо повернуть против движения солнца на полный оборот.
– О-о-о! – сказал папа Кати. – Послушайте, господа карапузы! Или лилипуты, как вас там по национальности величать, не знаю… Если даже вообразить, что я поверил во весь этот ваш вздор, если вообразить хоть на секунду, неужели вы думаете, я действительно пойду сейчас в центр города и стану крушить фонтан? Да меня через пять минут закуют в наручники, железные, заметьте, не золотые, и запрут в кутузку минимум на полмесяца. Это – в лучшем случае. А то ещё в больницу для чокнутых отвезут. Там половиной месяца не отвертишься. Катя, пошли домой. Всё, цирк закончился.
Он взял Катю за руку и повлёк к лестнице.
Та как-то по-птичьи пискнула:
– Папа!
– Постойте, – разволновался карлик. – Вы не понимаете! Если затопит наш Нижний город, то и ваши дома на воде долго не простоят!
– Ничего, – сказал папа Кати, поднимаясь по гранитным ступеням лестницы. – Мы с нашими домами как-нибудь разберёмся.
Катя тащилась за ним.
По дороге домой Катя с папой не сказали друг другу ни слова.
6
На другой день был выходной.
С утра городская радиостанция предупреждала о шторме.
Мама Кати собиралась в бухгалтерию тушить синее пламя финансового отчёта.
Папа, тоскливо уставившись в монитор своего компьютера, пытался работать над новой песней. Но ему мешал бумажный змей, который лежал со вчерашнего дня на письменном столе. Он, не то презрительно, не то насмешливо таращил на папу круглые глаза и этим отвлекал от работы.
А Катя не появлялась из детской.
– Что ты с ней сделал? – спрашивала мама Кати у её папы, надевая плащ у зеркала в прихожей. – Она не вышла даже позавтракать. Строгость это – хорошо, однако ребёнок должен питаться. Я пошла в контору, а ты покорми Катерину. Вернусь к обеду.