Европа на краю обрыва
Те трудности, которые глубокая экономическая интеграция ставит перед системой правления10и демократией, нигде не видны лучше, чем в Европе. Единый европейский рынок и единая валюта представляют собой уникальный эксперимент по части того, что я назвал в своей более ранней работе гиперглобализацией11. Этот эксперимент породил пропасть между масштабной экономической и ограниченной политической интеграцией, не имеющую исторических аналогов в демократических странах.
Как только разразился финансовый кризис и уязвимость европейского эксперимента стала видна в полной мере, более слабым экономикам со значительными внешними дисбалансами потребовался срочный выход из положения. У европейских институтов и Международного валютного фонда (МВФ) был ответ: структурное реформирование. Конечно же, жесткая экономия будет болезненной. Но изрядная доза структурного реформирования (либерализация рынков труда, товаров и услуг) сделает боль терпимой и поможет поставить больного на ноги. Как я объясняю далее в этой книге, с самого начала эта надежда была ложной.
Нельзя отрицать, что кризис европейской валюты нанес большой ущерб политическим демократиям Европы. Уверенность в европейском проекте пострадала, центристские политические партии ослабли, а «экстремистские» партии, особенно крайне правые, получили главные выгоды. Не столь заметен, но, по меньшей мере, столь же важен тот ущерб, который кризис нанес перспективам демократии за пределами узкого круга стран зоны евро. Грустный факт: Европа больше не является ярким светочем демократии для других стран, каким она была. Едва ли можно ожидать, что сообщество наций, которое не способно остановить явное сползание в авторитаризм одного из своих членов (Венгрии), будет содействовать укреплению демократии в странах на своей периферии. Последствия легко видеть, к примеру, в Турции, где потеря «европейского якоря» помогла Эрдогану раз за разом получать властные полномочия; косвенным образом эта потеря причастна к неудачам «арабской весны».
Наиболее суровыми издержки ошибочных экономических мер оказались для Греции. Ее политическая жизнь продемонстрировала все признаки страны, которую душит «трилемма» глубокой интеграции. Невозможно совместить гиперглобализацию, демократию и национальный суверенитет. Самое большее – можно совместить два пункта из трех