— Много уже собрали?
Коваль развел руками:
— Собрали-то много, только все это мертвому — лекарства.
Микроботы все равно пролезут. Нужно в каждую вентиляцию ставить
детектор и микроволновый лазер. Проще вести все важные разговоры в
двух-трех местах, которые защитим основательно.
— Ясно, — Анатолий кивнул. — Так и сделаем.
Почистим столовую и кают-компанию, а остальное по мере возможности.
Спасибо. Теперь что нам скажут наши инженеры?
Исаак Тимофеевич Горман, которого никто иначе, чем Борман, не
называл, порывисто вскочил с места:
— Кан атр для связи с Землей и нашей базой установлен и
проверен. Есть еще некоторые сложности с перенастройкой пушечных
приводов, но это сделаем в рабочем порядке. А вот чего не сделаем,
так это подвесных баков. Те, что есть, фактически расходники, а нам
нужен внутрифюзеляжный отсек еще на пару тонн. Иначе топлива на
максимальной дистанции впритык и прыжком уже не уйдешь, если
что.
— Так, пока баки есть, будем использовать их, а я поставлю
вопрос перед техниками Дома. Пусть решают. У тебя все? Спасибо.
Теперь служба быта.
Подполковник Клименко, бывший пилот тяжелого штурмовика, как-то
подобравшийся к вражеской тарелке и разрядивший почти весь боезапас
тридцатимиллиметровых пушек в упор по кораблю пришельцев, потерял в
том бою половину тела и выжил лишь чудом.
Теперь он, получивший новое тело, работал за троих, словно
боясь, что наваждение вот-вот рассеется и он снова очнется в
больничной палате внутри аппарата поддержания жизни.
— Занято пятьдесят три каюты и десять технических
помещений. Свободно двадцать кают и пятнадцать технических
помещений. Можем принять еще пятнадцать человек в комфортном режиме
и сто двадцать в нормальном. Кроме того, за нами такие же площади
на втором крейсере. Сам крейсер практически новый, так что системы
работают нормально. С едой вот только пока неувязки, но Вася
Лопатин и Павлов — Ахран решают вопрос.
Барков улыбнулся. Безвкусную, словно пластмассовую, еду, которую
подавали на кораблях, можно было есть только с большой голодухи, но
если за дело взялся Василий Лопатин, получивший за точный и
невероятно мощный удар прозвище Кистень, можно было не волноваться.
Сибиряк очень ответственно относился к вопросам питания, а
заставить ходить строем мог кого угодно. Даже кухонных роботов.