Мне тоже хочется завыть, но останавливает осознание, что это никак не поможет. Судорожно озираюсь по сторонам и до боли закусываю губу.
Что делать?
Впереди на утёсе одиноко дремлет тёмный замок, но в одном из его окон всё ещё горит свет.
Значит, там не спят. Значит, есть ещё надежда.
Уллер возвращается быстро, ведя за собой Ойта — одного из мадарских длинношёрстных оленей, за которыми они с отцом присматривают. Семья Уллера гордится тем, что они пастухи в нескольких поколениях.
— Давай подсажу, — тянет ко мне руки, чтобы помочь.
— Погоди… — снимаю одеяло и перекидываю через спину Ойта, оставаясь в одном домашнем платье.
Одеяло приходилось держать, а мне нужны свободные руки.
— Что ты делаешь? Сама же сказала, что замёрзла, — недоумевает Уллер.
— Милый… — шагаю к нему вплотную, провожу кончиками пальцев от ворота и вниз вдоль кромки его толстого тулупа. — А как же те монеты, что мы копили с тобой на мой откуп?
— М?… Монеты? — отводит взгляд. — Зачем они тебе теперь? У Брока уж точно хватит денег, чтобы обеспечить жену.
Вот, значит, как.
Ясно.
— Да пожалуй, ты прав, милый, — поднимаю лицо, заглядывая в карие глаза. — Ты же понимаешь, что когда я вернусь домой, то уже не смогу с тобой видеться?…
Напряжённо кивает.
— И ты знаешь, что я не люблю Брока… — осторожно развязываю пояс его толстого тулупа, вслушиваясь в то, как учащается мужское дыхание. — И ты ведь знаешь, что я ещё не целовалась…
Замечаю, как дёргается его кадык, когда я просовываю руки под распахнутый тулуп, оглаживая его разгорячённое тело… примериваюсь…
— И знаешь, Уллер, — шепотом. — Ты просто тряпка!
Со всей силы бью коленом в пах.
Уллер сгибается пополам и поскуливая валится в невысокий сугроб. Его стон звучит музыкой для моих ушей.
Запрыгиваю на Ойта и бью его пятками по бокам, понукая бежать.
— Давай, мой хороший, хоть ты будь настоящим мужчиной и отвези меня подальше отсюда.
Мадарский олень невысокий, забраться на него без посторонней помощи несложно, а вот если бы Уллер его придерживал, ничего бы у меня не вышло.
— Быстрее, мой хороший, быстрее… — крепче сжимаю его коленями и снова кутаюсь в погрызенное мышами одеяло.
Вдогонку слышится нервный свист Уллера, но этот свист растворяется в порывах ветра.
Ойт не останавливается. Он выбирает меня. У нас с ним давняя дружба, выкупленная мною за сладкую морковь и красные яблоки.