Друзья поднялись на ноги. Глеб сказал, что ему надо отойти на минутку в дом, и оставил Сашу и Алексея одних.
С полминуты Саша собирала тарелки в полном молчании.
– Мне тоже надо будет уехать, Леш, – сказала она наконец, – По делу, как я говорила. Ты сможешь все доубрать?
– Не привыкать. Все сделаю. Езжай.
– Слушай, я, возможно, сегодня найду гостиницу или другое место ночевки.
– Ну снова здорово! – огорчился Алексей.
– Извини, но это не обсуждается. Мне неудобно оставаться у тебя такое длительное время. Это действительно уже переходит все границы приличия.
– Послушай, я все понимаю: тебе неудобно, ты чувствуешь себя обязанной, и это напрягает. Только не пори горячки. Скажи на милость, где ты на ночь глядя будешь мотель сейчас какой-то искать? Давай сделаем так – останься еще на одну ночь, а завтра я тебе помогу.
– Леш, не буду ничего обещать. Сейчас я уезжаю, по ходу дела сориентируюсь, а там позвоню и скажу. Я не хотела бы мешать твоим планам, так что я могла бы забрать сейчас свои вещи.
– Вот еще! Пусть остаются.
– Спасибо тебе огромное, правда, спасибо за все.
– Эй-эй, мы же еще не прощаемся.
– Но ты же понимаешь, что рано или поздно нам придется попрощаться. Я долго в Закрайске не задержусь. По крайней мере, надеюсь на это.
Саша постаралась отвести взгляд, так как ей не хотелось видеть разочарование в глазах Алексея. Молчание продлилось несколько секунд.
– Саша, делай так, как тебе удобно. Ты мне ничем не обязана, не бери в голову, – голос Алексея звучал напряженно.
– Хотелось бы не брать, – грустно улыбнулась Саша, – но не получается. Ты знаешь про японского ондзина?
– Что-то такое слышал. Точно, если честно, не помню.
– «Ондзин» переводится как «человек благодарности». Вот делает один человек другому хорошее, тот ему благодарен. В ответ, соответственно, ему тоже что-то хорошее делает. Тот опять второму. И при этом никто не может быть уверен, что отплатил в равной степени. И кажется им обоим, что отплатил меньше, чем должен был. Короче, возникает этакий порочный круг, в котором каждый испытывает муки невыплаченной до конца благодарности и старается их выплатить. Полная безнадега.
– Ты хочешь сказать, что испытываешь муки?
– Еще какие. Просто Танталовы. И ни капли не могу утолить их. Потому что понимаю, что ничем, ну абсолютно ничем отплатить тебе не могу.