— Значит я — не все! — голос срывается на фальцет. — Поступать так с собой я разрешения не давала! И сама верность тебе хранила, как дура! Если бы я только знала, что у нас отношения свободные, то тоже…
— Ну при чем тут ты, малыш? — перебивает он. — Женщины ведь иначе устроены. Им же очаг хранить, уют создавать…
— А мужикам значит трахать все что движется?! Щас! — ору и голос эхом пролетает по подъезду. — Я теперь тоже так жить буду! Понял? По-мужски! — дергаюсь, чтобы уйти, но нога срывается на ступеньку, и я едва не падаю с лестницы, но этот мудак подхватывает меня и прижимает к себе еще крепче:
— Только попробуй, Варюш, — рокочет мое имя угрожающе. — Злится — злись. Обвинять — обвиняй. Но если я хоть одного мужика возле тебя увижу, убью. Запомни.
— А ты не увидишь! — цежу ему в тон, стараясь тоже звучать с вызовом, хотя в горле слезы застряли. — Потому что я тебя вышвырну из своей жизни, и еще получу судебный запрет, чтобы ты не смел на пушечный выстрел ко мне приближаться!
— Попробуй, зайка, — шипит он яростно.
— Еще как попробую! — рычу ранено. — И ты меня своими связями не напугаешь. У меня знаешь ли тоже папины связи имеются. Вот и посмотрим кто кого!
Он таранит меня горящим взглядом. Будто придушить готов. А уж как я его…
Ненавижу.
Да как он мог со мной так…
Я ведь любила его всем сердцем.
С первого взгляда.
Когда папа нас познакомил была вне себя от восторга. Такой по-мужски красивый. Сильный. Благородный, как мне тогда казалось.
Я еще боялась, что такого грозного вояку мне никогда не завоевать.
А он вдруг однажды взял и предложение мне сделал.
Как уж я удивилась тогда.
Мы ведь на тот момент даже за руки не держались. Но я наивно решила, что он, так же как и я — влюбился.
Чистой. Платонической любовью.
Дура.
А оказалось, что это папа попросил его. Присмотреть за мной так. Когда его не станет.
Он ведь тогда уже знал, что болеет.
А Глеб отказать не смог умирающему командиру.
Чувствую, как у меня будто все органы в труху рассыпаются. Будто напалмом изнутри выжигает боль.
Он ведь моим первым и единственным мужчиной стал. Еще и забеременела от него, безмерно доверяя этому гаду.
А он никогда… меня не любил.
Никогда.
Женился из чувства долга.
Лучше бы он отказался.
Лучше бы и вовсе никогда не появлялся в моей жизни.
Мерзавец…
Как же больно.