— Ты мой маленький иди к маме, — крепко обняла его
очаровательная женщина в светлом вечернем платье, — и зачем ты
сбежал из палаты? Знаешь, как мама волновалась? — все крепче
сдавливала в своих объятьях сына, молодая мать, чью красоту не
могла скрыть даже ночь.
Акцент женщины был незнаком Зигфриду, но он все же понимал ее
речь, но вот сам рта открывать не спешил, незнакомка перед ним была
непомерна сильна, да еще и возможно владела телепортацией, злить ее
было непозволительной роскошью.
«Она архимаг? Или кто-то в этом роде? Хотя если это не мой мир,
она может быть кем угодно».
— Так, ну хватит этих обнимашек, нам пора обратно в больницу, —
с улыбкой, по-прежнему не отпуская сына из объятий, произнесла она,
— готов?
«К чему?»
В следующий миг ответ на этот незаданный вопрос был получен,
ночной горизонт улицы расплылся в ярком золотом свете, и в то же
мгновение, очертание больничной палаты с разбитым окном, предстало
перед Зигфридом, коего по-прежнему крепко прижимали к чувственной
женской груди.
— Вот мы и вернулись, с тобой все хорошо? Нигде не болит? —
наклонилась к мальчику девушка, с заботой в глазах и добротой в
голосе, вопрошающая о его самочувствии.
Зигфрид помотал головой, не зная как на все это реагировать.
— Я так рада, — из глаз беловолосой красавицы потекли слезы, — я
так рада, что ты очнулся, я ждала, я верила, я никогда, никогда не
сомневалась, что это произойдет. В моем сердце не было сомнений,
мама всегда верила в тебя Зигфрид. Больше я тебя никогда не
оставлю, а всех тех мерзавцев я казнила самолично.
— Госпожа, — обратился к женщине доктор, — юный господин, скорее
всего, вас не понимает, он провел в «духовной» коме десять лет, его
психологический возраст всего год, полагаю, его ведут лишь
инстинкты.
— Мой сын все понимает, — нахмуривалась женщина, — я это знаю, а
вы лучше займитесь своими делами, ясно?
— Как прикажете госпожа, мне сообщить господину о…
— Нет.
— Как скажете.
После этого до самого утра, Зигфрида подвергали всевозможным
странным процедурам, суть которых зачастую ускользала от него, он
лишь понимал, что ему не хотят навредить, а все эти странные
приборы созданы для медицинского обследования.
Женщина же по имени Амелия, назвавшаяся его матерью, не отходила
ни на шаг, и постоянно тискала Зигфрида при каждом удобном
случае.