- Мама уже заказала синтезатор.
- Что ж, я только за, — улыбаюсь и поднимаю руки в знак согласия.
- Тем более у вас же получается.
- Мне не тринадцать лет, но я уверена, что ты тоже сможешь. Итак, начнем.
Девочка с улыбкой на лице садится прямо и ждет начала занятия. Я кладу руки на клавиши и киваю, дав понять, что мы начинаем.
Коротко перебираю ноты пальцами и вхожу в ритм.
- Давай-ка распоемся, — провожу по черно-белым полоскам пальцами, разминая их. – Подышим, — напеваю и тяну: — М-м-м… Повторяем.
Она делает следующие повторения за мной в точности. Я не веду с ней диалог. Я пропеваю его.
- Ла-ла-ла, открываем пошире рот. Тянем последнюю букву.
Ученица повторяет, и я киваю, слушая, как хорошо у нее получается. Перехожу на октаву выше, и мы пропеваем по кругу эти прекрасные: «ля», «но», «да».
- Молодец. Попробуем уйти вниз.
Мои пальцы порхают не сбиваясь. Сердце подпевает нам обеим, а тело словно плывет по волнам звучащих нот.
- Теперь вытягиваем шею и берем самую низкую ноту. Ищем ее глубоко внутри, расслабляем горло и позволяем ей выйти наружу. Не сгибаем шею, а держим подбородок ровно девяносто градусов по отношению к своему телу.
Она делает, и я повторяю снова:
- Умница. Ниже.
Когда у нее получается, я мягко заканчиваю и убираю руки с клавиш.
- Мне нравится то, как ты умело играешь со своим голосом. В качестве тренировки ты можешь ходить по дому и играть. Как по лесенке «А-а-а-а», — жестикулирую от нижней к верхней. - От низкой к высокой и обратно – а-а-а-А.
Показываю ей без музыки, чтобы она хорошо слышала эти переходы, когда из-за приоткрытой двери доносятся голоса двух разговаривающих женщин, проходящих мимо комнаты Карины.
- Ну а куда Никита уйдет? Она инвалид, Даш.
Первое, на что я обращаю внимание, — мужское имя «Никита», а второе сочетание слов «она инвалид».
Я не знаю, почему заостряю на этом внимание. Но голос матери Карины я узнаю́ сразу. Второй нет. Он даже не кажется знакомым.
- Ну он же ее не любит? – продолжают женщины.
- А какая разница? Старший Артур скоро поступит, а младшей дочери четырнадцать вроде, — вот на этом мое горло сжимает в тисках и кажется, что я больше ни одной ноты пропеть не смогу в своей жизни.
Артур – наш девятнадцатилетний сын, Лене действительно четырнадцать. Все верно. Я инвалид с некоторых пор, а моего мужа зовут Никитой.