Со стороны дач - скрежещуще и злорадно, хрипло каркнула
ворона.
Похоже, хеппи-энда в этой истории для Птицы предусмотрено не
было.
- Стоять шкурка! Все равно ведь догоним! Только помрешь
уставшей! – прерывистый и сильно запыхавшийся, но беспредельно
уверенный, глумливо-насмешливый голос - настиг как аркан. Леденящим
холодом хлестнув по позвоночнику прямо между мокрыми и неимоверно
усталыми разгоряченными лопатками.
Начиная уже окончательно задыхаться и захлебываться как тонущая,
Птица ясно и безоговорочно осознала, что ей не убежать. Что эти
несколько десятков метров, скорее всего станут последними
преодоленными ею в этом мире. Впрочем, она почти и не сомневалась в
подобном исходе с самого начала. Со старта своего отчаянного и
суматошно-бессмысленного рывка в сторону березовой рощицы,
обозначающей окраину их пригородного поселка. Дальше - сразу за
этим прозрачным - еще безлистным, куцым негустым околком, широко
раскинулись садоводческие товарищества. С разномастными
домишками-избушками, заборами из рабицы и штакетника, баньками и
кривыми сараюхами из горбыля. Если бы только она успела добраться
до этих дач, то возможно какой-то небольшой шанс уйти от
преследователей у неё бы и появился. Или хотя бы возникла
теоретическая возможность попетлять, затеряться и спрятаться от
этих двух жутких упырей – натужно, запаренно и азартно сопящих
сейчас за её спиной уже почти совсем рядом. Да и туман помог бы.
Укрыл её. Но туман отступил, предав Птицу. Да и весь этот проклятый
мир предал её. Впрочем, какое дело огромному миру до суматошно
бегущей по грязному полю одинокой девчонки с полуторогодовалым
ребенком на трясущихся от усталости руках? У мира есть проблемы
поглобальнее. Куда более важные, чем судьбы каких-то песчинок.
Будь Птица одна - она без сомнения, легко бы ушла от этих уродов
с перекошенными сивухой и похотью багровыми мордами. Ушла бы - даже
без помощи тумана и в чистом поле. Со спортивной подготовкой у нее
все норм! Более чем прилично. Не этим пропитым задохликам её
догонять. Но с двенадцатикилограммовым Пашкой на руках - было без
вариантов. И она только что это вполне отчетливо и окончательно
поняла. Но не приняла! Взгляд Птицы еще более суматошно
заметался по окружающему, ища за что-бы зацепиться. За деревяшку
поувесистее, железяку какую или камень побольше… Полный ноль!
Совсем ничего. Птица была бойцом по-жизни - хотя сама об этом еще
даже не догадывалась. Да и вообще не задумывалась о подобном
никогда. На кой? Жила себе в свои прекрасные легкомысленные
шестнадцать и жила, почти как и все её ровесницы. «Почти как все» -
потому что Птица, все ж таки эффектно и чаще всего, даже помимо
воли, выделялась из общей массы практически в любой компании, где
бы не появлялась. Внешностью и врожденной грацией.