Они добрались до самого высокого взгорья в этих местах, на
перекрёстке Шанна остановилась. От их дорожки ответвлялась тропа
поменьше, ведущая на вершину горы, именно там и находилась станция
дирижаблей, принимавшая пассажиров с окрестных деревень и
отвозившая их на дальние расстояния по надгорному краю. На горной
станции останавливались небольшие дирижабли, чаще всего забирая
будущих адептов и продукты для Академии. Большие дирижабли
курсировали между тремя столицами Аэфиса — Озоном, Белым Клыком и
Искрой.
— Вот мы и на месте — сказала Шанна, пытаясь сквозь поросли
деревьев рассмотреть вершину горы. — Дальше я с тобой не пойду. Я
хочу успеть домой, застать Макри, чтобы попрощаться с ней тоже.
— Я как следует не попрощалась с Макри. Я не знала, что ей
сказать, — Фиама резко погрустнела.
— Я попрощаюсь за тебя.
— Мам, — начала вдруг девочка. — А что если меня не возьмут в
Академию? Что мне тогда делать?
— Что за мысли? Тебя возьмут. Чёй-то тебя не возьмут? — от
волнения Шанна начала употреблять деревенские словечки.
— Ну я же… — Фиама завела выбившуюся прядь за ухо.
— В тебе дар! Даже я его чувствую, а я всего лишь ашура, —
настаивала мать. — Маги сразу увидят в тебе дар. Не переживай.
— А если всё-таки не возьмут? Что тогда? Дом ты продала… —
предательский комок встал в горле.
— Я сперва пойду в Белый Клык. Там я задержусь где-то на неделю.
Если что-то случится, ты сможешь найти меня в Белом Клыке, — Шанна
положила руки на плечи дочери.
— Белый Клык большой город. Ты сама это говорила. Как я тебя
найду? — растерялась Фиама.
— Ладно, слушай. Если что-то случится, иди в Белый Клык. Там
тебе нужна третья поперечная улица. На одном из арочных мостов над
этой улицей есть символ скорпиона-паука. Ты не пропустишь, просто
присматривайся. Каждый день с полудня и до позднего обеда, я буду
ждать тебя. Если что-то случится, иди туда.
— Белый Клык, третья сверху, мост, скорпион-паук. Хорошо. Я
запомнила, — проговорила Фиама еле сдерживая слёзы.
— Удачи! Покажи всем в Академии, чего стоит моя дочь! — с этими
словами Шанна, крепко обняла Фиаму, поцеловала в щеку и, завидев
блеск слёз в глазах дочери, добавила: — Не расстраивайся, ты уже
большая, чтобы плакать, тебе тринадцать лет. А на вид не больше
десяти, цыпленок, и как она будет в Академии?