— Муж твой говорит, что ты готова сдаться, — говорит командир прямо у меня над ухом и накрывает своей горячей ручищей мои заледеневшие от страха пальцы. — Ты согласна с этим?
Снова качаю головой:
— Он все соврал! Я не простила! И не собираюсь! И ни в какой отпуск его не жду! Дайте мне убить его, а? — всхлипываю шумно. — Пожалуйста!
— Насть, ты че?! — шипит Виталя.
— Убить никак нельзя, — отвечает Хасанов будто на полном серьезе. — Мы его уже отметили как живого после операции. Но вот подрихтовать немного можно. Чтобы не зря койку в госпитале занимал.
— П-правда? — от неожиданности даже поворачиваю голову к полковнику, чтобы оценить выражение его лица.
Он же не шутит? Такие как он наверно вообще шутить не умеют. Ну вот и лицо серьезное как всегда. Смотрит на меня своими ледяными глазами и ни намека на улыбку или хотя бы ухмылку саркастичную.
— Правда, — моргает медленно. — Куда стрелять будешь?
— Т-товарищ полковник, вы же… вы не с-серьезно щас? — а вот теперь-то я наконец-то слышу страх в голосе своего неверного козла.
Переключаю внимание на Виталика и наблюдаю, как он пятится к дальней стенке.
— А давай проверим? — холодно говорит Хасанов. — Ты думал что можно меня просто наебать, силой вынудив жену прийти и сказать, что все в норме? М?
От его тона у меня волосы на затылке дыбом встают. А Хасанов продолжает:
— Да даже если бы эта дурочка не сорвалась, думаешь я не вижу КАК ты получил ее «прощение»?
— Д-да нормально все было… — мямлит предатель, — я не знаю че она…
— Не знаешь значит? — Хасанов явно зол. — А я тебе скажу, в каких случаях женщины порой так себя ведут. Например если пытаться их душить до синяков?
Виталя бросает испуганный взгляд на мою шею:
— Это ж… это не я! Она и была такая, когда приехала!
— Ага, — выдыхает гневно командир, — а свежие царапины на твоей руке это тоже так было? Может итог страсти с медсестрой? Что скажешь?
Ого. Вот почему этот полковник настолько непоколебим — он уже все заприметил. Реально будто насквозь нас просканировал. Я ведь и сама упустила, что у Виталика кровавые борозды от моих ногтей на предплечье остались. Выходит у меня на шее еще и синяки от этого урода? Внутри снова поднимается волна необузданной злости. Но я не успеваю даже слова вставить.
— Слушай сюда, капитан, — рокочет полковник.