Когда мы вошли в комнату и увидели огромную кровать, я моментально вспыхнула от смущения. Ухмылка на его лице только усилила моё замешательство.
— Расслабься, трахать тебя сегодня я не собираюсь. Ляжешь спать тут.
— Ты можешь перестать употреблять это гадкое слово? — зашипела я на него.
— Чем тебе это слово не угодило? Ах да, забыл: ты же у нас «хорошая девочка», — издевательски произнес он. — Окей, любить тебя сегодня не буду. Так больше нравится?
Я поджала губы и демонстративно отвернулась от него, стараясь сосредоточиться на окружающем пространстве. Сделав шаг вперед, бросила сумку на кровать и сняла с себя пиджак, оставшись в юбке и кроп-топе. Взглянув снова на Арифа, я поймала его взгляд, задержавшийся на моей груди. Топ обтягивал меня так, что грудь чуть выпирала из чашечек.
— Змейка, я вот думаю, не поторопился ли я с решением… — наклонив голову на бок, он медленно и внимательно исследовал моё тело глазами.
— Моё имя Иллан! — выпалила я, стараясь сохранять самообладание. — И спасибо, что проводил до спальни, а теперь, с твоего позволения, я лягу спать.
Я ждала, что он выйдет, но вместо этого Ариф подошел ближе. Я засмотрелась: в приглушённом свете комнаты на его лице играли тени. Когда он встал вплотную ко мне, я не удержалась и жадно глотнула воздух — в лёгких вдруг стало невыносимо жарко.
— Я помогу тебе раздеться, — произнес он тихо и уверенно.
Ариф завел руки за мою спину и начал медленно расстегивать молнию на топе. Я стояла как заколдованная, чувствуя себя безвольной куклой рядом с ним. Он стянул с моих плеч лямки, а затем и сам топ. Моя грудь обнажилась, и я заметила, как вспыхнул его взгляд и дернулся кадык на его шее.
— Блять! — вырвалось у него.
Он смотрел прямо на мои торчащие соски. Я облизала губы, было невыносимо жарко. Грудь болезненно заныла под его тяжёлым взглядом. Затем он потянулся к бегунку на юбке, расстегнул молнию, она сразу же соскользнула по бедрам и упала на пол. Теперь я была перед ним лишь в одних трусиках. Ариф отошел на несколько шагов и начал ощупывать моё тело своими горящими от вожделения глазами.
Я не могла понять, почему стою здесь и позволяю ему таращиться на себя. Что я делаю в его доме? Почему собираюсь остаться здесь? Наверное, меня просто лишили разума — другого объяснения этому не было.