Сегодня она в очередной раз смотрит на меня с грустью, пока мы пьём чай на кухне.
— Алёна, ты могла бы найти что-то получше.
Я пожимаю плечами.
— Где, мам?
— У тебя высшее образование… Ты не для этого училась, чтобы работать в каком-то ларьке.
Я тихо усмехаюсь.
— А что ты предлагаешь? Вернуться на фабрику?
Мама сжимает губы.
— Конечно, нет.
— Тогда что? Ларек это единственное место, где я могу сейчас заработать.
— Ну а как ты дальше собираешься жить?
Я провожу пальцем по краю кружки.
— Посмотрим.
Мы молчим.
— Он каждый месяц присылает алименты?
Я сжимаюсь.
— Да.
— Ты хоть тратишь их?
— Нет.
Мама ахает.
— Почему? Это же для девочек!
Я сжимаю пальцы на кружке.
— Потому что это грязные деньги, мама.
Она тяжело вздыхает.
— Алёна…
Я сжимаю кулаки.
— Я сама вытяну девочек. Ради них. Ради себя.
Мама гладит меня по голове.
— Ты сильная, доченька. Ты всегда была сильной.
Я прижимаюсь к ней и закрываю глаза.
Где-то внутри всё ещё жила любовь. Остатки надежды.
Но я задушу их.
Потому что он не заслуживает даже моей ненависти.
Вадим больше не должен для меня существовать.
3. Глава 2
Вадим женился.
Я узнала об этом случайно.
Кто-то в посёлке сказал.
Вадим и Оксана поженились.
И улетели в очередной медовый месяц.
Как будто и не было у него прошлого.
Как будто он всегда был с ней.
Я не плакала.
Я не чувствовала вообще ничего.
Просто вышла на улицу и долго смотрела на серое, осеннее небо.
Жалко было только одного.
Я любила человека, которого никогда не существовало.
— Доченька, так больше нельзя.
Я вздрогнула.
Мама сидела напротив, в своём старом свитере, с чашкой чая в руках.
Она смотрела на меня долго, пристально, с болью.
— Мам…
— Мы должны уехать.
Я моргнула.
— Что?
— В Москву.
Она выдохнула, поставила чашку на стол.
— Продадим дачу, возьмём ипотеку, купим квартиру. Начнём заново.
Я уставилась на неё, будто она говорила что-то нереальное.
— Мам, какая Москва?..
— Алён. — Она смотрела тяжело, серьёзно. — Ты не можешь всю жизнь работать в этом чёртовом ларьке.
Я сжала губы.
— Это временная работа.
— Алёна! — вдруг резко сказала она, и я вздрогнула. — Прошло полгода!
Я отвела взгляд.
Мама тяжело вздохнула.
— Дочка, ты ведь не живёшь. Ты существуешь.
Я судорожно втянула воздух.
— Ты не можешь оставаться здесь. Здесь всё пропитано им. В каждом углу этот предатель. В каждом взгляде — жалость. Я вижу, как тебе тяжело, как ты с трудом борешься с этой депрессией, как ходишь на эту чёртову работу без сил, без жизни… Так больше нельзя.