). Я не сводила взгляда с его рук, ожидая, что одна из них скользнет в миску и вытащит оттуда, сколько пожелает хозяин. Интересно, парень болтает с Пусей специально, чтобы отвлечь ее внимание? И как только она отвернется, он схватит всю миску и будет таков, как в случае с пончиками и яблоком в карамели? Но нет – они просто говорили, говорили – и всё. Мальчик оживленно жестикулировал, рассказывая какую-то историю. Королева смеялась от души и что-то отвечала. Вообще-то, казалось, им вместе так хорошо и интересно, что я даже ощутила внезапный укол ревности: Пуся – моя Пуся! – легко и быстро поддалась чарам новой в ее жизни личности.
Меня так и подмывало подбежать к ним и «восстановить себя в правах». Заставить девочку показать ему, кто на самом деле ее лучшая подружка. Но я колебалась. Я ведь трижды видела, как он ворует (или все-таки дважды? Можно ли украсть что-либо из мусорного бака?), – так, наверное, парень запомнил меня не хуже, чем я его! Однако когда он оторвал взгляд от прилавка с лимонадом и случайно посмотрел на меня, не похоже было, что он меня узнал. Черные волосы лезли ему в глаза и курчавились за ушами. Кожа была такого цвета, словно его поджаривали на солнце в аризонской пустыне. И даже на таком расстоянии было видно, какие голубые у этого юного создания глаза.
Он достал из кармана темные очки – несомненно, стибренные в каком-нибудь магазине, – и надел их. Пуся сейчас же вскинула руки. Я услышала, как она закричала: «И мне! И мне!» Мальчик надел их на нее. «И она ему позволила, – отметила я. – А мне не дала надеть на нее сережки». Королева повернулась и задрала голову к солнцу.
– Пуся! – окрикнула девочку я.
Но мальчик тут же среагировал сам – нагнул ее личико вниз, стянул с носа очки и стал отчитывать за то, что она вот так неосторожно смотрела прямо на солнце. Я возмутилась. «Эй! – хотелось мне крикнуть, – отчитывать ее – моя привилегия!»
Тут его рука скользнула вперед. Пуся пожала ее. Мальчик стал прощаться. «Только не обнимай ее», – мысленно взмолилась я. Он водрузил ей руку на голову и потрепал за волосы. Она засмеялась. Он пошел прочь по улице.
Я последовала за ним.
Зачем – до сих пор толком не знаю. Я держалась на два квартала позади, шла по другой стороне улицы.
Идти пришлось долго, обратно через весь центр города, мимо пончиковой «У Марджи» и пиццерии «Ди-Лайт», мимо кинотеатра «Колониальный» и редакции «Утреннего ленапе», мимо закусочной «Голубая комета» и отеля «Колумбия». Перешли мост через канал. Добравшись до рынка свежих продуктов «Продьюс-джанкшн», мальчик свернул на парковку. Перед дверью в павильон были выставлены ящики с фруктами и овощами. Быстрым шагом пройдя мимо них, он прихватил два лимона и направился вниз по Канал-стрит. Один лимон сунул в карман. Второй – разломал на две части и принялся посасывать одну из них. У меня от одной этой картины рот заполнился слюной. Я ускорила шаг. Парень в своих темных очках выступал важной, даже самодовольной походкой, посасывал лимон и сплевывал косточки на мостовую с таким видом, словно весь мир у него в кармане. Во мне закипала желчь. Расстояние между нами сократилось примерно до шести метров, когда он вдруг повернул к небольшому серому зданию из шлакоблока на берегу канала. Над входом красовалась написанная от руки вывеска: «У Айка. Ремонт велосипедов и газонокосилок». Сам Айк копошился снаружи, яростно дергая за шнур газонокосилки и чертыхаясь оттого, что та никак не заводится. Мальчик обогнул здание и взобрался на две ступеньки к задней двери.