-У кого?! – услышав фамилию
легендарного советского военачальника, Ахмед убедился в
ненормальности этого Мадамина. Савонин остановил их дискуссию,
видя, что узбек начинает нервничать.
-Ладно, что ближе – Каган или
Фергана?
-Каган 5 верст, Фергана – 20.
-Отведи нас в Каган.
-А кто вы такие?
-Мы – бойцы спецназа ГРУ.
-Из белых, что ли? – он схватился за
ружье. Козлов – за автомат. Перестрелка могла начаться в любую
минуту. Савонин читал, что где-то в глубине сибирской тайги время
от времени находят каких-то отшельников, ушедших от мира еще во
время Гражданской войны и потому живущих в мире собственном,
пребывающих совершенно не в курсе новостей. Как знать, может эти
чабаны тоже давно затворничают, и не знают, что Советская власть
давно победила, а Гражданская война – кончилась? Командир вскинул
руку вверх.
-Нет, мы ищем солдат Фрунзе, идем им
на подмогу.
-Так бы и сказали. Идите за мной.
Нетрудно догадаться, что идти им
предстояло еще 5 километров. Во время похода Савонин вступил в
диалог с Мадамином.
-И как дела в Бухаре?
-А что в Бухаре? В Бухаре эмир,
которого мы с товарищем Фрунзе никак не можем свалить. Как знать,
может и вы посланы Лениным и Аллахом действительно нам в помощь, и
мы сможем наконец его одолеть.
-Ты сказал, что Фергана целиком твоя…
Как же так?
-А так – товарищ Фрунзе разрешил мне
пока собирать там дань. За то я и перешел на его сторону. Эмир брал
с меня налоги, а товарищ Фрунзе совсем ничего не берет.
-Так Фрунзе – еще не вся советская
власть…
-Не смеши меня, путник. Сильнее
Фрунзе один Аллах! – Мадамин воздел палец к небу. «На сумасшедшего
он не похож, - решил Савонин. – Видимо, и впрямь затворник».
Спустя пару часов ходу на горизонте
начали показываться хижины и осколки городской стены, разрушенной
еще Османами.
-Что это? – спросил Савонин у своего
провожатого.
-Как что? Каган…
Лейтенанта бросило в жар. То, что он
видел, было далеко от самого захудалого узбекского города. Когда
они подошли ближе, в жар бросило всех остальных. Несколько
полуразрушенных хижин, вымощенные желтым кирпичом дороги, пасущийся
в зарослях какого-то сухостоя скот, дальше по пути – восточный
базар. И главное – нигде ни машин, ни столбов ЛЭП, ни магазинов, ни
детских садов, ни школ, ничего… Ничего, что свидетельствовало бы о
том, что здесь живут люди.