-Но как же интернациональные идеи
большевизма? Они ведь не коррелируют с моими взглядами!
-Пустяки. Пока соберем всех под вашим
началом, а после заменим идеологическую платформу. Пусть народ
привыкает торговать идолами и святынями…
Старая Бухара
Фрунзе бродил по захваченному дворцу
эмира словно не в себе.
-Что с Вами, Михаил Васильевич? –
спросил Савонин, войдя в роскошно убранную комнату переговоров, где
они еще несколько дней назад беседовали с эмиром, а сейчас Фрунзе
вальяжно расположился и потягивал чай.
-Да вот думаю все насчет эмира.
-А что о нем думать? Если Исмаил-бек
не до конца сошел с ума, он не даст ему военной помощи – кто из
локальных царьков будет связываться с растущей военной мощью
Советской власти? Никто.
-Да я-то это понимаю, вот только
англичане… Те ни перед чем не остановятся, так и жди от них
диверсии да подвоха. Нам нужно усилить работу с личным составом –
возможны различные провокации со стороны интервентов.
-Это непременно, а насчет эмира не
волнуйтесь. Мы рассчитали примерный маршрут его движения – с таким
личным составом он дойдет до Карши и обязательно там остановится на
несколько дней, чтобы отдохнуть. Наш отряд уже выдвинулся туда.
Вошел адъютант Фрунзе, сунул ему
телеграмму. Тот прочитал и поморщился.
-Что случилось?
-Отзывают в Москву.
-А здесь кто останется?
-Да один подонок. Энвер-паша, я его
знаю еще с фронтов Великой войны. Был военным министром Турции, а
сейчас в Москве отсиживается- за его постоянные измены нигде ему не
рады. Он организовал в свое время резню армян, слышали,
наверное?
-Еще бы. И что он здесь будет
делать?
-Осуществлять общее военное
руководство. Завтра уже прибывает. Надо собираться… - Фрунзе встал,
но был остановлен Савониным.
-Постойте.
-Что такое?
-Вы мне за это время стали очень
симпатичны. И я хочу предостеречь Вас, - Савонин выпалил эту фразу
не думая. Нет, конечно, он собирался повести с командармом такой
разговор, но все время избегал мыслей о нем- они пугали его
последствиями. Сейчас он подумал, что если немедленно не выскажет
свои мысли Фрунзе, то больше такого случая может и не
представиться. Он полагал, что имеет возможность спасти
военачальника для страны от той гибели, что ждет его пять лет
спустя под ножом хирурга в Москве – одно из первых заказных убийств
в СССР было совершено по приказу Сталина, расчищавшего политический
Олимп от сверхпопулярных личностей в обстановке пока еще строжайшей
секретности.