-Какой год?
-1985-й.
-Это Афган?
-Точно. Панжерское ущелье.
-Зачем мы здесь?
-Чтобы ответить на некоторые твои
вопросы.
-В таком случае – начинайте, я
жду.
Ахмед ухмыльнулся:
-Изволь. Как ты считаешь, отвечает ли
целям гуманизма убить одного человека, чтобы сохранить жизнь
многим?
-Еще как.
-Значит, ты согласишься с тем, что мы
должны сбить самолет, в котором сейчас летит твой отец. Он летит в
составе группы спецназовцев ГРУ с целью выполнить спецоперацию по
ликвидации нескольких селений и скрывающегося здесь Ахмад-Шаха
Масуда. Ну и при возможности – Хекматияра.
-Последнего убить одно удовольствие.
А, если серьезно, то если убить отца сейчас, то как же я появлюсь
на свет?
-Это свершившийся факт. Ты уже
появился. Просто у тебя будет возможность… кхм… как бы это помягче
сказать, опровергнуть утверждение Сталина и выбрать себе
родителей…
-Ерунда какая-то. Верните меня
домой…
Никита понимал, что снова попал в
историко – временной переплет – второй раз в своей жизни, и пока
это не доставляло ему особого удовольствия. Ахмед не успел ответить
ему – на пороге появилось еще несколько солдат с гранатометами в
руках.
Ахмед начал разговаривать с ними на
родном узбекском языке:
-Qachondan ketdi?
-Gapini maqsadida, vertolyot
yaqinlashib.
-By tarkibi SWAT narsa o'zgardi?
Exploration xabar emas?
-Yo'q, modomiki, barcha bir xil
deb.
-Excellent, biz
rivojlanmoqda.[2]
-Что он говорит? – спросил
Никита.
-Пойдем.
Группа во главе с Ахмедом и
плетущимся позади Никитой двинулась глубже в горы. Несколько
десятков метров по узкому и витиеватому ущелью, которое эти люди,
казалось, родившиеся и прожившие здесь всю жизнь, знали как свои
пять пальцев – и вот они в некоем дзоте, из которого отлично
просматривается ВПП аэропорта Баграма. Вот у самого начала горного
хребта виден самолет-фотограф, он снижается. Солдат вскидывает
пушку и, прицелившись, бьет прямо в борт, от которого как лишняя
деталь отлетает турбина одного из двигателей. Следом сам борт
бьется о скалы и кусками летит вниз. Никита бросается туда.
-Куда?! – кричит ему Ахмед, и бежит
за ним.
Он насилу достигает его у самого
подножья хребта, где вразброс лежат тела раненых советских
солдат.
-И все-таки это неправильно. Мы
вмешиваемся сейчас в историю, нарушаем естественный ход
событий.
-Смерть десятков и сотен для тебя –
естественный ход событий? Рассуждаешь как Дарвин, только уже не
актуально. Если ты забыл, то я сообщу тебе, что на дворе 1985 год,
и миром правят идеи гуманизма и человечности.