Серебряные кувшины и подносы, украшенные тонкой чеканкой, стояли на массивных дубовых столах. На некоторых из них, на подушках из аксамита лежали драгоценные камни — смарагды, яхонты да адамасы, — словно брошенные там впопыхах. Ведьма подняла один из камней, и он заиграл в её руке, отражая свет.
Шкуры зверей — медведей да волков — устилали пол и постели. Они были мягкими и тёплыми, словно сохраняли тепло своих прежних хозяев. Девушка присела на одну из кроватей, её рука скользнула по меху. Она закрыла глаза, представляя, как здесь, в этой роскоши, живёт её отец.
Но больше всего её манил погребец. Она знала, что именно там могут быть клети из сна — те самые, что Мара во сне ей показывала. Её сердце забилось быстрее при мысли об этом. Что, если они действительно существуют? Аль то всё морок был?
Она поднялась и продолжила осмотр. В одной из комнат её внимание привлекла большая деревянная дверь, украшенная резными узорами. На ней были изображены странные символы — спирали, звёзды, переплетающиеся линии. Ведьма осторожно толкнула дверь, и та с лёгким скрипом открылась.
За ней оказалась библиотека. Полки, уходящие вверх до самого потолка, были заставлены свитками, перехваченными кожаными шнурками. В воздухе витал запах старой бересты и пыли. Ведьма подошла к одной из полок и взяла в руки один из свитков. На поверхности того были выцарапаны странные знаки, которые она не могла прочитать.
— Что ты здесь делаешь? — раздался голос за её спиной.
Вилька обернулась. В дверях стоял Кощей.
— Просто смотрю, — ответила она.
— Эти свитки пока не для тебя, — сказал он, подходя ближе. — Они полны знаний, которые могут быть опасны даже для таких, как ты. Придёт время, и я отдам их тебе, а пока нет в тебе той силы, что сможет совладать с этим знанием.
Дочка кивнула. Она положила свиток обратно на полку и прошла мимо отца.
— А погребец, у тебя в тереме есть погребец? — сказала она, не оборачиваясь. — Ты покажешь мне его?
Колдун замер на мгновение, затем вздохнул.
— Погребец — не место для тебя, — ответил он. — Там много тёмного. Дела мои, прошлое там. Не стоит то тебе глядеть.
— Но я хочу увидеть, — настаивала Вильфрида.
— Хорошо, — сдался мужчина, тяжело вздохнув. — Но сперва поедим, голоден я.
Они спустились вниз, где уже закончил уборку Добрыша. Терем теперь сверкал чистотой. Пыль исчезла, паутина была сметена, а деревянные полы блестели, будто только что вымытые. Даже воздух стал свежее, словно в дом вдохнули новую жизнь.