Сейчас же нечисть крутилась вокруг печи, горшками гремела. Заслышав шаги, обернулась, поклонилась.
— Вернулась уже, хозяюшка? А я туточки вот пирогов решила настряпать. С капусткою, как Добрыша любит. Да кашки вам сварить, просяной, с ягодами да орехами разными. Рыбку Добрышка поймал поутру. В горшочке уже томится с брусникой да хреном.
Вилька улыбнулась хозяйственной бабе. Спросила, как звать ту.
— Купа Купавна, — не отвлекаясь от теста, ответила кикимора.
Девушка кивнула ей и присела на лавку, глядя, как ловко та пироги мечет на широкий лист, чтобы в печь сунуть. Налила себе простокваши и вздохнула.
— По дому маешься, краса? — понимающе посмотрела на неё Купавна.
Получила новый кивок и тоже вздохнула.
— Оно-то и понятно, в своём-то дому, каким бы тот ни был, всё лучше, чем в чужом. Но и этот дом тебе не чужой. Отец твой — князь Бессмертный как-никак. Привыкай, девка, долго тебе с ним жить, чуется мне. А мы не обидим тебя и ему не дадим, — тараторила без умолку говорливая нечисть. — Он неплохой, ты не думай. Только с пути сбившийся. Оттого и злой, как Карачун в месяц лютень. Но не злоблив он в душе, ты, девонька, не думай.
Закончив с пирогами, кикимора закинула просо в ступку, потолкла его пестиком и высыпала в горшок, туда же кинув и сушёные ягоды да орехи.
— А может, блиночков тебе испечь, деточка, а то ж не встретила как положено? — всплеснула она руками. — С медочком, с вареньем разным да сметанкою али с припёком каким? Вон деревенские свеженькой принесли, как узнали, что хозяин вернулся.
Вильфрида задумалась и согласилась. Блины она любила. Купавна тут же растопила масло, достала с печи опару, подлила молока, мёда добавила, яичек свежих. Замесила тесто и принялась лить его на сковороду. Вскоре на столе стояла целая стопка ноздреватых пышных блинов, что так и просились в рот. А рядом уже росла стопка с припёком, жареным луком да грибами. И так всё это пахло, что ведьма схватила горячий блин, обмакнула его в жирную сметану и отправила в рот. Блин обжигал пальцы и губы, но это совсем не помешало ей стащить ещё три, прежде сытно погладить живот и отодвинуться от стола.
— Спасибо, матушка Купавна, — поблагодарила она нечисть, продолжавшую метать блины на стол. — Накормила так накормила.
Та усмехнулась добродушно и, закончив готовку, присела напротив. Подпёрла рукой голову и снова вздохнула.