Измена. Неразличимые границы - страница 11

Петька сам позвонил, видимо с братом успел сразу же пообщаться. Тоже у него голос отдает взволнованной вибрацией… Отцу послышался упрек?

— Пап вы, что… Поссорились? — мамкин любимчик сразу же встал в позу.

А чего ему стоило своих оболтусов уговорить, убедить, что «так лучше для всех». Мать — всегда останется матерью, никуда не денется. Всей кожей Богдан воспринял негатив и обиду сына. Ему будто в лицо плеснули едким: «Ты. Мне. Врал!»

— Не говори ерунды! Когда это мы ссорились хоть раз? — и замолчал, понимая, что это факт. С Дашей захочешь, да не поругаешься. Умеет женушка сгладить «углы», настроить на нужный лад. Мягко подвести со скользкой и конфликтной темы на другую. Это было удобно, как ни крути. Нагрубил ей — стерпит. Еще и по плечу погладит, чтобы успокоился, не рычал как лев.

Весь день Богдан промаялся в неведении. Куда звонить? Где искать? На новую пассию рыкнул, когда она позвала отметить свободу от надоевшего брака:

— Я занят сейчас! Не могу. Дел навалилось.

Поняв, что Ксения надулась, добавил чуть смягчившись:

— Сложно все сейчас, сама понимаешь.

В конце рабочего дня примчался домой в надежде, что Дарья вернулась… Кричал ее прямо с порога. Лишь эхом вдоль стен прокатился его каркающий голос. Дом, будто тоже от него отвернулся. Неуютно стало, тоскливо. Заходить не хочется.

Вызвав такси, Богдан поехал в бар, чтобы напиться и хоть на время успокоить тремор внутри себя. Нужно за порцией виски подумать, как дальше быть. Как ни странно, среди шумных посетителей бара думалось легче, чем в пустом «гнезде», где ветки стали колоть со всех сторон разочарованием.

— Вавилов? — его окликнул смутно знакомый мужик. Ах, да… Они встречались. Этот перец ресторанный бизнес мутит и это заведение, возможно тоже ему принадлежит. — Как дети? Как жена? — подсел за соседний стул, хотя его не звали.

— Никак. Разводимся мы с Дашей. Я другую полюбил, — сфальшивил тембром на последней фразе. Откровения поперли из него после трех глотков крепкого алкоголя.

— Да, ладно? У тебя такая прекрасная жена — добрая, настоящая, заботлива, домашняя… Симпатичная. Пироги, наверняка печет и борщи варит… Редкий по нынешним временам экземпляр.

— Варит, — кивнул Вавилов и живот его протяжно заурчал: «Але! Где борщ?». Ему в ответ упала новая порция виски, чтобы заглох и не выступал тут.