Ксения. Даже имя ее знают, из чего можно заключить, что сыновья с будущей мачехой не просто виделись, они общались вплотную.
Даша перевела взгляд на мужа… Пока еще мужа, который явно гордился делом рук своих. Все шло по плану. Они хотели мать задобрить, стать благодетелями, не понимая какую боль причиняют. Порешили за ее спиной, распределили роли. Для Дарьи — сидеть в той квартире принимающей стороной и ждать милости, когда ее королевские высочества найдут время почтить своим присутствием. Богдан будет счастлив с новой женой. Парням обещано обеспечение и сытое будущее. Все классно! Ага…
По их мнению, Даша должна им в ножки за это кланяться и радоваться, что не осталась в одних трусах на улице?
— С Днем влюбленных, мам, — перед носом возникли цветы. Как пощечина. Как самый смачный плевок в лицо. — Твои любимые чайные розы.
Заметив, что женщина никак не реагирует на подарок и просто смотрит в никуда затуманенным взором, Никита отступил. Они с братом нашли вазу и поставили букет на стол… Стол, за которым обычно собиралась вся семья по праздникам. Больше не будут.
Ее любимый дом — гнездо. Место, где она создавала уют и заботу.
Не обращая больше никого внимание, Даша ходила и прикасалась к дорогим сердцу вещицам, памятным фотографиям на стенах.
Ей что-то говорили, окликали. Покрутив у виска, что мать пока не в себе, отступили. Где-то отдаленно хлопнула дверь. Дважды. Богдан тоже ушел, дав ей «время на осмысление и принятие правильно решения».
Они не понимали, что Дарья прощается с прошлым, со всем, что связано с ее семьей… Бережно хранимое в памяти, останется с ней, несмотря на подлый удар в спину. Лучше помнить хорошее, важное.
Она открыла шкаф в их с Богданом спальне. Аккуратно складывала вещи в нутро распахнутого чемодана. Глубоко в недрах на полке нижнего белья есть шкатулка с небольшими накоплениями и милыми безделицами. Часть денег Даша отложила на дорогу в маленькую сумку через плечо, остальное припрятала в потайном кармане клади. Поверх ее одежды легла самая любимая фотография в рамочке, где пятнадцатилетние Петя и Никита одевают ей на шею ожерелье с ракушками, которое приобрели у уличного торговца в Адлере. Богдана тут нет, он фотографировал.
На тумбочку положен бережно упакованный подарок, приготовленный для мужа на их очередную годовщину свадьбы — дорогой синий галстук с серебряным зажимом.