— Нет! — возразила женщина с презрением. — Он говорит, что реальность — инструмент! Ты даже не читал его как следует!
Кирилл наблюдал за ними, чувствуя, как нарастает тошнота.
— Это безумие, — прошептал он. — Это совсем не то, что я хотел.
Он повернулся к Алине, но её лицо оставалось холодным, безучастным.
— Почему они сделали из меня пророка? Почему используют моё имя так?
— Потому что ты популярен, — спокойно ответила она. — Здесь твои книги — основа их культуры. Люди используют их для оправдания своих действий. Для одних ты герой, для других — инструмент, для третьих — объект подражания. Они сделали тебя идолом, потому что ты увидел их мир.
Кирилл молчал, его взгляд блуждал по улицам. Рекламы с его именем мелькали повсюду: «Ароматы свободы», «Курсы создания реальности от Говорова». На углу уличный торговец кричал, рекламируя товары «вдохновлённые идеями пророка». А рядом кто-то держал плакат с его изображением, перечёркнутым красной линией, с лозунгом: «Истинная правда за пределами его слов!»
Кирилл снова повернулся к Алине. Его глаза полыхали гневом и замешательством.
— Это ненормально! Я никогда не хотел ничего подобного!
Она смотрела на него спокойно, её голос был тихим, почти равнодушным.
— Ты исполнил свою роль, Кирилл. Теперь решай, что делать дальше.
— Это… это моральный хаос. Они извратили всё, что я пытался сказать. Это не мой мир!
Алина посмотрела на него с оттенком сожаления. Её голос прозвучал мягко, но твёрдо:
— Кирилл, теперь это твой мир. Они сделали тебя символом. А здесь символы быстро становятся мишенями. Ты либо играешь по их правилам, либо они уничтожат тебя.
— Я не хочу играть в их игры! — закричал он, его голос сорвался.
Алина сделала шаг ближе, её голос опустился до шёпота:
— У тебя нет выбора. Здесь ты не просто писатель. Ты легенда. А легенда никогда не принадлежит только себе.
Её пристальный взгляд будто проникал в самую суть его души.
— Ты стал частью этого мира так же, как он стал твоим творением. Они взяли твои слова и превратили их в реальность. Это цена вдохновения.
Кирилл смотрел на неё, его дыхание стало прерывистым. Вокруг него развернулся кошмар, оживший наяву. Его слова, его книги, его имя — всё это было искажено, переписано для чужого нарратива.
Он не мог примирить хаос вокруг себя с мирами, которые он строил в воображении. Его взгляд встретился с глазами Алины. Её спокойствие только усиливало его внутренние муки.