Кирилл осматривался молча. Дом оказался даже больше, чем он мог представить, но казался странно пустым, словно лишённым души.
Алина, заметив его задумчивость, улыбнулась.
— Здесь есть всё, Кирилл. Осталось только понять, как ты будешь этим пользоваться.
— Теперь ты понимаешь, что значит быть легендой в этом мире? — тихо произнесла Алина. — Здесь у тебя есть всё.
Кирилл не ответил. Он чувствовал, как безупречный дизайн этого «идеального» дома давит на него. Его взгляд метался по комнате, в которой каждое удобство казалось слишком искусственным, слишком продуманным.
Алина уловила его напряжение и мягко коснулась его руки.
— Добро пожаловать домой, Кирилл, — тихо сказала она.
Слабый гул наполнил комнату, и голографическая установка на стене ожила. Перед Кириллом появилось его собственное лицо, но не то, что он видел в зеркале. Взгляд проекции был пронизывающим, полным интенсивности, которая заставила его отвлечься от мыслей.
— Елена готова выполнить любое ваше желание, включая… интимное, — произнесла Алина с едва заметной улыбкой.
Кирилл ошеломлённо посмотрел на неё, словно её слова вывели на поверхность всё, что казалось неправильным. Дом со своей стерильной роскошью и холодным совершенством ощущался не убежищем, а тюрьмой.
— Зачем вы это делаете? — тихо спросил он, его голос дрогнул. — Чего вы хотите от меня?
Улыбка Алины исчезла, её лицо приобрело выражение искренней грусти.
— Мы хотим, чтобы ты понял свою роль во всём этом, Кирилл. Ты больше не просто писатель. Ты символ. Люди Ксенополии смотрят на тебя, следуют твоим словам. Они верят, что ты можешь указать им путь к лучшему миру. У тебя есть сила формировать их реальность, их будущее.
Её слова эхом разнеслись по комнате. Кирилл обвёл взглядом спальню: огромная кровать, мягкий свет, проекция звёзд на потолке. Всё вокруг казалось идеальным — и чужим.
— Вы хотите, чтобы я их вёл? — наконец произнёс он, его голос был едва слышен. — Я всего лишь писатель. Я создаю истории, а не веду людей.
Алина сделала шаг ближе, её глаза отражали мягкое свечение проекций.
— В этом мире разницы нет, — тихо сказала она. — Твои истории стали их реальностью.
— Кстати, как называется ваше государство? — резко спросил Кирилл, будто пытаясь оттолкнуть смысл её слов.
— Ксенополия, — ответила она.
— Ксенополия? От греческого «чужой» и «город»?