Впрочем, именно так я и поступила. В конце концов, вряд ли тут каждый день застревают случайные путники, и жители специально стерегут их, чтобы обворовать или, Господи прости, умертвить и съесть...
Где-то вдали пророкотал слабый раскат грома. Вот грозы только не хватало, ага...
- Васька, негодник, что б тебя... - в негоромком голосе хозяйки послышалось натуральное обожание. - Слазь со стола! Гости у нас...
Глубоко вздохнула, замешкавшись на круглом половичке перед входом. Но из приоткрытой двери пахло так... по-домашнему что ли, что я всё-таки пересилила робость и неловко перешагнула порог...
Непривычный запах прямо-таки щекотал нос - чуть прокисшего теста, простокваши, какого-то тягучего варенья, немножко чеснока... Ещё, кажется, яблок, мятного чая, медового воска, ладана... Нет, я не была уверена в том, что правильно определила ароматы, но ассоциировались они у меня именно с этим.
В желудке заурчало, пока я снимала куртку и скидывала туфли в тесной прихожей. Мокрое всё, неудобно-то как...
- Вот! Тапки надень! - хозяйка, чуть наклонившись, бросила мне под ноги самодельные тапочки, пошитые из коричневой кожи и голубенькой в цветочек ткани, украшенной чуть пожелтевшим хлопковым кружевом. Мы похожие на уроках труда кроили лет тридцать назад...
- Спасибо... - я послушно сунула ноги в тапки, надеясь, что никто не заметил мои мокрые чулки. Посеменила следом за бабулькой в большую белёную кухню, по пути погладив упитанного серого котяру, совершенно не возражавшего против присутствия посторонних...
В глаза бросилась печка по правой стороне. Не старая русская, как в сказках, а скорее большая плита на пол кухни, по бокам выложенная местами отколовшимися простеньким изразцами. На широкой железной поверхности стройными рядочками стояли какие-то кастрюльки, тазики, чугунки... А напротив печи, почти над окном, располагался настоящий красный угол - красивая резная угловая полочка в несколько ярусов, заставленная иконками. Маленькими, большими, в рамочках и без, на деревянной основе и на картонной, обычными по толщине, как любые картины, и толстыми, похожими на поставленные на ребро коробки. Вот такое точно только в кино увидишь...
- Вот тут садись, - бабуля торопливо выдвинула из-под стола, укрытого до самого пола почти новой клеёнчатой скатертью, грузную дубовую табуретку, пожелтевшую и отполированную до блеска от многочисленных сидений. - Сейчас, погоди, положу чего... - она посеменила к заставленному подушками и какой-то вышивкой сундуку, выбрала тонкую синюю подушечку, аккуратно водрузила её на сиденье. - Вот теперь садись, - она чинно прижала руки к груди, любуясь натюрмортом. - Так-то оно помягче, да потеплее...