— Это ради дела. И когда ты вообще кого-то жалел? — толкаю в плечо.
— Ну... Мне будет жаль тебя, если ты облажаешься. Отец с тебя три шкуры сдерет.
Морщусь. Я отчетливо это ощутил. Тело охватил озноб и следом бросило в жар.
Мы Борзовы. Мы никогда не останавливались, шли до конца. Без жалости, без чести. Понятие человечности чуждо и дико.
«— Эй, парень, тебя как звать-то?
— Ян... А вас?
— Макар Львович.
— Приятно познакомиться.
— И мне, малец».
_____________
Вот такой вот у нас плохиш) А я предупреждала))) Будем работать!
Пишите, не ожидали такого от Яна?
5. Глава 5. Лика
— Не сметь со мной так разговаривать, — шепчет на ухо, как змей.
Мурашки распускаются по спине, и хочется от них немедленно избавиться. Они вызывают мерзкие, странные ощущения.
Мы дышим часто. Синхронно.
Руки Яна пахнут табаком. Горько. Да и поза какая-то унизительная.
— Пусти, — прошу. В глаза ему посмотреть страшно.
— Букет мой не понравился?
А Ян обижен. Уязвлен. Ставлю свою стипендию на то, что я первая такая у него. И это он еще не знает, что его цветы подруге отдала.
Бандит будет наверняка в ярости.
В сети писали, что однажды он сломал парню правую руку за то, что тот посмел ему перечить. Раньше не верила. Думала, клевещут. Теперь сомневаюсь.
— Отвечай!
— Для начала отпусти.
Секунда. Две, три... Семь. Его парфюм уже могу разобрать по нотам.
Ян отходит, и я медленно разворачиваюсь. Тело окаменело, пока этот зверь прижимал меня к машине.
— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю и смотрю на его разукрашенную татуировками шею. Выше физически не могу поднять глаза.
— Делаю что?
Вздыхаю.
При разговоре с монстром нужно подбирать каждое слово.
— Встречаешь, цветы даришь. Меня это пугает.
— Значит, ты пугливая?
Борзов изучает меня. Светлым, но тяжелым взглядом давит на шею, ключицу и грудь. Спускается медленно, удушающе грязно. Кончиком языка проводит по нижней губе.
Я в метре от него, и мне не сбежать. Пока.
— Любая бы испугалась, — врезаюсь в его глаза взглядом и тут же отвожу. Как на острый гвоздь напоролась.
— Не любая. Лика.
Ногой нащупываю крошки асфальта. Они шкрябают по тонкой подошве старых кед. Двигаюсь в противоположную от Яна сторону.
Бесполезно, да? Я уже в его клетке. Незаметно для меня, она захлопнулась.
— Садись в машину.
— Что?
Оглушает... Просьбой?
— В машину. Садись, — повторяет, и ему это действие не нравится от слова «совсем». Повторять, то есть.