- Бросьте, Виктор, - Номото лукаво сощурился, - просто
признайте, что для вас все азиаты на одно лицо.
- Ну что вы, господин полковник, хотя, есть доля правды в
ваших словах. Но лишь доля. И встречный вопрос – как европейцев
различаете?!
Номото расхохотался, принял стакан с водкой, осушил, глазом не
моргнув и с чувством, с толком, не спешно, захрустел солёным
огурчиком из «миски-заедки» выхваченным.
Сидим на квартире у Семёнова, контр-адмирал передал Колчаку
ключи, поскольку тот имел неосторожность в прошлый визит
восхититься богатейшей библиотекой Владимира Ивановича. К тому же –
свой брат фантаст (вывалил на начштаба Черноморского флота полтора
десятков сюжетов, вплоть до «Терминатора», теперь Семёнов Виктора
Васильевича в писателях числит и никак иначе) пускай работает в
тиши и покое над шедевром.
Самурай сам напросился на встречу, попросив устроить её
максимально конфиденциально, оттого и всплыла «фатера»
адмирала-писателя. Водку и банки с огурцами и тушёным мясом принёс
денщик Игнат Филимонов, исполнявший ко всему и функции охранника.
Адъютант, капитан-лейтенант Пономарёв, расположился в
кондитерской-кофейне через дорогу, отслеживая подходы к дому с
парадного входа. Филимонов, соответственно, контролировал вход
«чёрный»…
Номото также пришёл не один. Сопровождал вырядившегося в
цивильный костюм полковника, обряженный в штатское шустрый
лейтенант, удивительно похожий на актёра Талгата
Нигматулина.
Такие меры предосторожности явно не лишние, в Петербурге из
дезертировавших солдат сколотились нехилые шайки, промышляющие в
пригородах. В центр бандюганы недоделанные особо не лезут, но мало
ли. В генерала Куропаткина позавчера стреляли, вроде как дезертиры,
но уж больно ловко сбежали от полицейского наряда, подготовленные
гады.
Алексей Николаевич командует Особой армией, включающей в себя
Петроградский гарнизон и части прикрытия столицы. За
русско-японскую, за «ничейные» Ляоан и Мукден одни Куропаткина
поносят и порицают, другие считают гением, сумевшим воюя «на
ниточке» Транссибирской магистрали добиться приемлемого результата.
Старый военачальник призван был из отставки летом 1916 года лично
императором, как популярный среди солдат полководец, любимец масс.
А то, понимаешь, отлёживаются в питерских госпиталях солдатики и по
«сарафанному радио» узнают как «откосить» от отправки на фронт. Ещё
на излечении будучи, записываются такие ухари в «пятый» батальон
любого из полков гарнизона и встают там на довольствие. Мол, как
здоровьишко придёт в норму – всенепременно отправятся бить немчуру.
Только единицы уходят снова в окопы, а основная масса обзаводится
справками, запросто продляемыми раз в три месяца
медиками-либералами и шлындает по Северной Пальмире, отдавая честь
офицерам с ленцой да развальцой.