Я пробкой выскочила на поверхность, отчаянно кашляя и хватая ртом воздух. Когда полегчало, открыла глаза и заморгала от удивления. Я бултыхалась в воде неподалеку от деревянного дома на сваях. Луна в черном небе и зажженные у крыльца фонари давали достаточно света, чтобы оглядеться. Вокруг водоема, в который я угодила, чернели исполинские деревья. В воздухе порхали золотистые, вспыхивающие огоньками стрекозы.
– Насмотрелась? Совсем ополоумела – в озеро с марой лезть? – сердито спросил незнакомый мужской голос за спиной.
Я дернулась от неожиданности, нательная сорочка опасно натянулась, ткань затрещала.
– Не дергайся, не съем я тебя! – раздраженно заверил спаситель, держа меня за шиворот. – Ана, нет! – гаркнул так, что отпало желание шевелиться и появилось другое: прикинуться бревнышком и плыть к берегу.
– Ну Э-эв… – Беловолосая девушка вынырнула из воды и кровожадно облизнулась, глядя на меня.
Клыки у нее – демону под стать.
– Хватит, – отрезал мой спаситель. Или демон?
Попыталась посмотреть, что там за Эв такой, но меня тут же повернули лицом к небу и, подцепив под мышки, поволокли к мосту, ведущему от дома к берегу. Руки спасителя были вполне человеческие. По крайней мере, пальцы и запястья.
На мост из воды меня попросту закинули, как куль с мукой. Отбитая во время борьбы за жениха спина тут же заныла, намекая, что скоро я буду ходить кренделем.
Следом на мостик выбрался мокрый парень. Сел на корточки и окинул меня хмурым взглядом. А я – его, все равно широкие плечи незнакомца весь обзор закрыли.
Золотые стрекозы радостно кружились рядом с нами, даже светляк не пришлось создавать – видно, как днем.
Хмурому спасителю на вид было лет двадцать пять. Высокий. Наверное, одного роста с Бренданом. Со свободной светлой сорочки и брюк ручьями текла вода. Одежда облепила его, точно вторая кожа. Я вяло отметила, что компаньон по плаванию отлично сложен.
Короткие русые волосы топорщились. На лице моего спасителя блестели капельки воды, скатывались по загорелой коже, скользили вдоль густых темных бровей, обрисовывали скулы и упрямую челюсть. Отвлекали.
Пришлось сосредоточиться, оторваться от тонких, но четко очерченных губ, скривившихся в усмешке, и посмотреть в глаза незнакомца. Казалось, я гляжу в два черных омута. И дело было не в цвете радужки и не в расширившихся зрачках… А во тьме.