— Лень, глянь, — и мои художества
показывает.
Хмыкнул Ильич, показал карандашом,
погоди мол. Дописал мысль и вопросительных знаков наставил.
— Дайка, ну пострел.
— Дядя Лёня, баНастя говорит, сам
себя не похвалишь, никто и не заметит.
Тут уж все залились, даже охрана
похохатывать стала.
— Скромность тебя не заест.
— Так я мужчина или так, погулять
вышел? И зачем мужику украшения?
— Это о чём?
— О скромности, она говорят
украшает.
Новый взрыв хохота.
— Ой мужичок с ноготок, тискает меня
хозяйка, ну врезал тебе Ленька за твои цацки, всё Буденного
норовишь переплюнуть.
Теперь и генсек залился.
А я тихонечко так, по фруктам,
маленький я ещё, что с меня взять, хотя чьими там устами. Вот-вот,
язык тот ещё инструмент.
Вон уже будущий генерал Вододя
маячит, по часам постукивает, режим. Ильич видит, сквозь смех
отмашку дает, ничего отоспимся.
Такой вот человечный человек Леонид
Ильич Брежнев в кругу простых советских людей с которыми и
поговорить можно, и посмеяться от души. Ну не самых простых и
одного давно не советского. Может потому так разговор и идёт, как
будто и не было про политику. Опять житейские дела, мужчины опять
про технику, я тоже свои копеечки подбрасываю. Ильич теперь меньше
спорит, больше переспрашивает и в блокнотик чиркает. Свои темы
выводит, нас подталкивает. Ну и, как водится, желудок у меня
отяжелел, за пищевод потянул, глазыньки то и закрылись.
— Ну вот опять умаялся сердешный,
политика для детей вредна, Лёня. Да и для взрослых сплошная
головная боль.
А наутро, после зарядки, купания и
завтрака нас старший лейтенант Медведев отвёз на вокзал. Очень
кстати, а то нам Васька с отцом такую корзину яблок притаранили,
вдвоем тащить и ещё коробка, закрытая сказали до дома не
открывать.
Обратно ехать ещё интереснее и места
новые посмотрели и впечатлениями обменялись. Попутчики опять же
веселые, загорелые из отпуска возвращаются.