Варвара Степановна Гриценко, бодрая восьмидесятилетняя старушка,
имела твердое убеждение, что у нее больное сердце. По мнению же
работников «скорой помощи», вынужденных как минимум раз в неделю
ездить по изрядно надоевшему адресу, ничем, кроме повышенной
стервозности и прогрессирующего маразма, данная особа не страдала.
Такого железобетонного здоровья, которым обладала бывшая директриса
музыкальной школы, было еще поискать. Но что поделать. «Скорая»
обязана реагировать на любой вызов, а уж вызывает ли человек,
которому действительно плохо, или же злостная симулянтка, сидящая
на пенсии и от «нечем заняться» развлекающаяся подобным образом,–
это уже дело двадцать пятое.
С печальным вздохом Ольга вновь застегнула шубку и направилась к
выходу, вспоминая по дороге недавно прочтенный в Интернете «Загиб
Петра Великого», который в данный момент наиболее точно и полно
характеризовал ее отношение к великовозрастной симулянтке,
транспортной системе города, начальству, требующему соблюдения
трудовой дисциплины, и вообще ко всему этому злому и жестокому
миру.
Ну правда, а как еще можно охарактеризовать эту реальность, в
которой молодая, красивая девушка, только-только спасшая
симпатичного (правда, чересчур юного, но ведь это проблема, которая
со временем проходит, не так ли?) эльфа, даже не имеет времени на
то, чтобы с ним побеседовать нормально, вынужденная ехать на
работу, дабы развлекать какую-то ополоумевшую старуху!!!
«Нет, правильно сказал великий император: «...»,– нехорошо,
конечно, зато правдиво»,– решила Ольга.
Здесь надо заметить, что в последние месяцы она всерьез занялась
самообразованием в такой непростой и в общем-то малоподходящей для
красивой девушки с высшим медицинским образованием области, как
русский мат.
Нет, вы не подумайте ничего дурного. В обыденной жизни Ольга
старательно избегала нецензурных выражений, справедливо полагая,
что при беседе с культурными людьми вполне достаточно и
литературного языка. Заняться филологическими изысканиями ее
заставила «производственная необходимость». Увы и ах, но частенько
случалось так, что, приезжая по какому-нибудь срочному вызову –
«спасите, помогите, человек умирает»,– она заставала пациентов,
находящихся в крайней стадии алкогольной или наркотической
интоксикации, каковые пациенты категорично отказывались понимать
обычный русский язык.