Мой охрипший голос растворяется между наших губ.
Свободную руку сжимаю в кулак. Смотрю в потемневшие глаза девчонки и тону в этих грёбаных колдовских омутах.
Нельзя трогать, Андрюха… Ты слово дал…
Дал! Но желание, сука, настолько сильное… оно точит меня, как червь. Постепенно, шаг за шагом, ведёт к пропасти. Как монаха, подталкивает к греху…
— Если бы я не дал обещание твоему отцу, была бы ты сейчас подо мной, Злата Артуровна, — хриплю ей в губы, не в силах оторваться от девчонки и выйти прочь. — Я бы оттрахал тебя так, что ты бы сорвала голос от крика, а не раздавала мужчинам пощёчины. Ещё раз так сделаешь — выебу. Поняла?
— Придётся постараться… — с вызовом шипит засранка. — Испанского секса у вас не получится. Вам бы сердце поберечь, Андрей Викторович. В вашем возрасте чрезмерная сексуальная активность может негативно сказаться на здоровье.
Чего???
Осознаю, что специально хотела задеть меня, но всё равно реагирую на её колкость.
Закипаю. Кулак на её волосах сжимается сильнее. Злата всхлипывает.
Смотрим друг на друга, как два заклятых врага.
— Мало тебя в детстве отец порол, — бросаю зло, опуская взгляд на её чувственный рот.
Аромат девчонки лишает разума. Теряю контроль. С яростью впиваюсь в сочные губы. Охваченный дрожью, сжимаю зубами плоть. Злата взвизгивает от боли. Колотит меня руками, вкладывая все силы. А мне, сука, сладко… так вкусно, до помутнения рассудка, до искр в глазах.
Медленно провожу по губам языком, толкаюсь каменным членом девчонке в живот и резко отпускаю.
— Дурак! — выкрикивает она, брезгливо стирая мою слюну. Так забавно это делает, что я не сдерживаю смеха.
— Иди умойся, принцесса заморская, — улыбаясь, выхожу из ванной и на ходу добавляю: — Целоваться ты не умеешь. Готов поспорить, что и в постели на горячую испанку не тянешь!
В ванной повисает подозрительная тишина.
Не оборачиваясь, подхожу к двери. Спину нехило так припекает. В крови, после стычки с принцессой, всё ещё гуляет азарт, как перед повторным сражением. Чувствую, Златка выкинет ещё какую-то хрень. С ней всегда нужно быть начеку. Неверный шаг влево или вправо — и станешь Кутузовым, как Горыныч.
Дёргаю за ручку — дверь не поддаётся. Злата заперла её на ключ.
Хорошо, что хватило девчонке ума оставить его в замке.
Проворачиваю до щелчка, открываю дверь на себя и тут же инстинктивно группируюсь, оглушённый грохотом врезавшейся в косяк коллекционной вазы.